Они. Воспоминания о родителях

В последнее время мне кажется, что самые успешные семьи те, в которых близкие берут друг с друга пример, всех объединяет память о выдающихся предках. Бог благословил нашу семью тремя незаурядными личностями – настоящими образцами для подражания. Родственники, ожидавшие Татьяну в Париже, были необыкновенными людьми.

Прабабушка, глава нашего племени! У маминой постели всегда стояла ее фотография (теперь она хранится у меня) – тяжелая челюсть, венец густых седых волос, решительный и вместе с тем добродушный взгляд. Всю свою жизнь она излучала доброту и искренний оптимизм. В Санкт-Петербурге ходили легенды о ее счастливом браке: когда они с прадедушкой были званы в гости, то непременно писали хозяйке заранее с просьбой посадить их рядом. Но под внешней элегантностью и мягким обращением крылась стальная воля и неукротимая энергия. Она овдовела в тридцать с небольшим: прадедушка умер от сердечной недостаточности, которая была проклятием нескольких поколений нашей семьи. Пришлось прабабушке самой встать во главе семьи и управлять перешедшим ей литейным производством. Я не знаю другого человека, в ком так же гармонично сочетались бы доброта, острый ум и склонность к мистицизму. С четырех лет я хотя бы раз в неделю оставалась у нее – они жили с моей двоюродной бабушкой Сандрой – и счастливо рылась в ее шелках и штопанном кружеве. По дому витали ароматы вербены, розовой воды, кураги и горячей каши. Я заставляла прабабушку часами играть со мной в дурачки. Вырвавшись из-под пригляда гувернантки, я поедала клюквенный кисель и каплями сгущенного молока выводила на его алой желатиновой поверхности свои инициалы. Мне позволяли часами читать Жюля Верна, а на ночь прабабушка трижды меня крестила. Многие годы воспоминания о ее доброте и нежности крепче всего связывали меня с матерью: когда мы ссорились, кто-нибудь из нас вдруг говорил: “Что бы сказала бабушка!” – и, вспомнив ее, мы падали друг другу в объятья.

Еще лучше я знала дочь прабабушки, мою любимую двоюродную бабушку Сандру: прабабушки не стало в 1939 году, когда мне было восемь лет, а тетя Сандра дожила до 1970-х. Когда Татьяна приехала в Париж, жизнь любимой тети, статной красавицы ангельского нрава, уже дала трещину. Ее первый муж, отец ее единственной дочери Маши, был убит в начале Первой мировой войны. Несколько лет спустя она снова вышла замуж, но опять потеряла мужа, на этот раз во время революции. Его, царского офицера, коммунисты сбросили с Кронштадтской крепости в море, привязав к ногам камни. Вскоре после этого, в 1920-м, когда тетя Сандра с прабабушкой и дочкой укрылись в Константинополе, Маша умерла от скарлатины. Прабабушка и тетя получили французскую визу и отправились в Париж через немецкий город Дессау, куда несколько десятилетий назад переехала сестра Сандры, моя двоюродная бабушка Вера. Дочь Веры, которой теперь восемьдесят семь лет, рассказывала мне об их визите – одним из первых ее детских воспоминаний стал плач тети Сандры по своей дочери. Она рыдала несколько часов подряд и была безутешна.

Но стойкость в нашей семье передается по наследству. В 1922 году прабабушка и Сандра приехали в Париж. Поначалу они полностью зависели от дяди Саши, брата Сандры, но постепенно ей удалось вернуться к своей певческой карьере. В 1925 году, за несколько месяцев до приезда Татьяны, она дебютировала в парижской опере с партией Аиды, которая имела огромный успех. Следующие десять лет тетя Сандра выступала в операх и на концертах по всей Европе и Северной Америке. Вот сильно сокращенный список опер, в которых она пела главные партии: “Жидовка”, “Тоска”, “Отелло”, “Кармен”, “Зигфрид”, “Тангейзер”, “Осуждение Фауста”, “Саламбо”, “Сельская честь”, “Руслан и Людмила”, “Евгений Онегин”, “Аида”, “Гугеноты” и “Валькирия” – три последние партии она могла петь на пяти разных языках. Кроме того, была партия старой графини из “Пиковой дамы”. Это сложнейшая партия для контральто, которая дается немногим исполнительницам. С оперной карьерой в России у тети Сандры был связан анекдот, который я в детстве много раз заставляла ее пересказывать.

– Как-то вечером я исполнила партию Аиды и торопливо нарядилась, чтобы поехать на бал, – рассказывала она. – На улице только что утихла сильная метель, и мы с кавалером стояли в сугробах и ждали карету. Он так смешил меня, что я не выдержала и описалась. Снег подо мной растаял, и меня окружили клубы пара!

Воображаю, как нарядная тетя Сандра стоит на берегу замерзшей Невы, окутанная клубами пара, словно пророк. Чудо, не иначе.