Они защищали Москву

Вот встречают их мальчишки. Все мальчишки на Волхонке обожают трёх друзей. Вот кричат привет мальчишки:

— Здравствуй, Гошка! Здравствуй, Витька! Здравствуй, Лёшенька! Привет!

Улыбаются ребята:

— Нас не трое, нас четыре.

— Где четыре? Как четыре?! — поражаются мальчишки. — Где четыре, если три?!

— Нет, четыре, нет, четыре, — отвечают им ребята.

Вновь идут они с работы.

Ждут мальчишки на Волхонке. Озорно кричат мальчишки:

— Здравствуй, Гошка! Здравствуй, Витька! Здравствуй, Лёшенька! Привет!

Усмехаются ребята:

— Нас не трое — целых шесть!

Поражаются мальчишки:

— Где же шесть, раз только трое?! Трое, трое! Где же шесть?!

Вновь идут они с работы — три приятеля с Волхонки, три рабочих паренька — Гошка, Витька и Алёшка.

Вновь мальчишки на Волхонке им кричат салют-привет.

— Здравствуй, Гошка! Здравствуй, Витька! Здравствуй, Лёшенька! Привет!

Усмехаются ребята.

— Девять нас! — кричат ребята.

Поражаются мальчишки:

— Где же девять, если три?!

Все же видят на Волхонке. Не слепые на Волхонке. Их не девять — только три.

Задержались чуть ребята. Укротили быстрый шаг. Обступили их мальчишки:

— Где же девять?! Где же девять?!

Достают ребята книжки — их рабочий документ. В книжках нормы, в книжках цифры. Сколько сделано за день. Вот рябит в глазах от чисел. Вот ещё графа — процент. Сто, сто тридцать, двести, триста.

— Ого-го! — шумят мальчишки. Ясно каждому мальчишке — тут работа за троих.

— Девять их, конечно, девять! Арифметика проста.

Улыбаются ребята. Приосанились ребята. Вот шагает по асфальту молодой рабочий класс: Гошка, Витька и Алёшка — три приятеля с Волхонки. Три приятеля с Волхонки — лет военных пареньки.

НА КРАСНОЙ ПЛОЩАДИ

1941 год. 7 ноября. Годовщина Великой Октябрьской социалистической революции.

Враг рядом. Советские войска оставили Волоколамск и Можайск. На отдельных участках фронта фашисты подошли к Москве и того ближе. Бои идут у Наро-Фоминска, Серпухова и Тарусы.

Но в этот дорогой для всех граждан Советского Союза день, как всегда, в Москве, в честь великого праздника на Красной площади состоялся военный парад.

Когда солдату Митрохину сказали, что он и вся часть, в которой служил Митрохин, будут принимать участие в параде на Красной площади, не поверил вначале солдат. Решил, что ошибся, ослышался, что-то неверно понял. Какой же парад в такое время?!

— Парад! — объясняет ему командир. — Торжественный, на Красной площади.

— Так точно — парад, — отвечает Митрохин. Однако в глазах неверие.

И вот замер Митрохин в строю. Стоит он на Красной площади.

И слева стоят от него войска.

И справа стоят войска.

Руководители партии и члены правительства на ленинском Мавзолее. Всё точь-в-точь, как в былое мирное время.

Только редкость для этого дня — от снега бело кругом. Рано нынче мороз ударил.

Замер в строю Митрохин. Понимает — рядом с Москвой война. Сердце щемит от боли.

8 часов утра.

Сошлись стрелки часов на Кремлёвской башне. Отбили куранты время.

Минута. Всё стихло. Командующий парадом отдал традиционный рапорт. Принимающий парад поздравляет с годовщиной Великого Октября. Опять всё стихло. Ещё минута. И вот, вначале чуть слышно, а затем всё громче и громче, зазвучали слова Председателя Государственного Комитета Обороны, Верховного Главнокомандующего Вооружёнными Силами СССР товарища Сталина.

Слышит солдат Митрохин, как говорит Главнокомандующий, и соглашается: да, не в первый раз нападают на нас враги. Были в истории молодой Советской республики и более тяжёлые времена. Первую годовщину Великого Октября встречали окружёнными со всех сторон захватчиками. Против нас тогда воевало 14 капиталистических государств, и мы потеряли три четвёртых своей территории…

— Но мы не унывали, не падали духом, — говорил Сталин. — Советские люди верили в победу. И они победили. Победят и сейчас.

— На вас, — долетают слова до Митрохина, — смотрит весь мир, как на силу, способную уничтожить грабительские полчища немецких захватчиков, как на своих освободителей…

«И на меня, значит, — думает рядовой Митрохин, — и на всех солдат, на всю армию нашу».

Подтянулся Митрохин. Лицом стал суровее, строже. Подтянулись, суровее, строже стали солдаты.

— Великая освободительная миссия выпала на вашу долю, — долетали сквозь мороз слова. — Будьте же достойны этой миссии!

Да, он, все его товарищи будут достойны…

Ещё суровее стал Митрохин. И другие солдаты тоже.

— Война, которую вы ведёте, есть война освободительная, война справедливая…

И вслед за этим услышал Митрохин слова, от которых у него мурашки прошли по телу:

— Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков — Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина!..

И сразу же вслед за речью Верховного Главнокомандующего по Красной площади торжественным маршем прошли войска.

Шла пехота…

Шла артиллерия…

Кавалерийские части прошли по площади…

Прогремели металлом танки…