Они жаждут

По Бруклин-авеню двигались лишь дюны, словно в такт палочке безумного ветрового дирижера. Повсюду виднелись обглоданные песком корпуса брошенных автомобилей, и несколько раз» краб» наезжал на почти мумифицированные трупы, с треском ломавшиеся под колесами, как прутья. Пальцы крепче сжали баранку руля. Смерть была рядом. Бульвар уходил вдаль, теряясь за границей поля зрения. Путь назад был уже отрезан.

9

Прошло минут двадцать после того, как ушел Палатазин, когда Томми отвернулся от окна и тихо сказал Джо:

— Он погибнет в этом урагане. Это было сказано тихо и очень серьезно, потому что он понимал, что говорит правду.

— Малыш, садись-ка лучше обратно на диван, — поспешно предложила Гейл. Она не хотела, чтобы Джо снова начала плакать. Выражение глаз мальчика почему-то до смерти ее испугало. Это был взгляд старика, полный боли и горькой мудрости.

— Ну, присядь, — повторила она.

— Он ничего не знает о расположении комнат в замке! А я знаю! Без меня он там заблудится.

— Прошу вас… — беспомощно сказала Джо и опустилась в кресло.

— Я мог бы ему помочь, — сказал настойчиво Томми, переводя взгляд с Гейл на Джо. — Я знаю, что мог бы.

— Ох ты, боже мой! — воскликнула Гейл, в глазах ее вспыхнула злость. — Послушай, почему бы тебе не помолчать? С ним все будет отлично, ясно?

Томми стоял неподвижно, глядя на Гейл. Та быстро отвела взгляд, посмотрела в окно, но и там видела его отражение в стекле. Он подошел к дивану и взял наволочку от подушки.

— Что ты собираешься делать? — спросила Джо, но мальчик не ответил. Он надел куртку, застегнул молнию до горла и поднял воротник.

— Нет! — сказала Джо. — Ты не пойдешь туда!

Томми сложил наволочку вдвое.

— Кажется, вы считаете меня глупым мальчиком, так? Может, я и маленький, но черт побери, совсем не такой уж глупый. Глупым был тот, кто вот только что ушел… Он думает, что сможет пробраться в замок Кронстина и убить короля вампиров запросто, вот так… — Томми щелкнул пальцами. — Или он заставляет себя поверить в это. В любом случае, он обречен. Ему не вернуться уже таким, каким он ушел. Если только я не помогу… Если я пойду быстро, то могу еще его догнать.

— Ты никуда не пойдешь! — твердо сказала Гейл, шагнув вперед.

Томми стоял на своем. Глаза его наполнились слезами и напоминали два кусочка льда.

— Моих родителей больше нет, — сказал он. — Они умерли. И я больше не маленький ребенок.

Гейл вдруг остановилась — она поняла, что Томми прав. Он больше не был ребенком. То, что произошло прошлой ночью, навсегда изменило его жизнь. И разве у него столько же шансов уцелеть, сколько их у Палатазина? Наверное, даже больше. Ведь он может идти быстрее, его легкие работают лучше. Она посмотрела на Джо, потом снова на Томми:

— Ты считаешь, что сможешь провести его в замок и вывести оттуда?

— Я уверен, что смогу, — сказал Томми. Он шагнул к двери, обойдя Гейл. — Нужно спешить. Если я не догоню его, то придется вернуться. Но я буду искать, сколько смогу. — Он закрыл лицо квадратом ткани, словно маской.

— Пожелайте мне удачи, — сказал он и проскользнул в приоткрытую дверь.

— Очень храбрый мальчик, — сказала Гейл, когда Томми исчез.

— Нет, — поправила ее Джо. — Очень храбрый молодой человек.

Томми бежал в направлении, в котором, как он заметил, отправился Палатазин. Он надеялся, что увидит какие-нибудь следы, но от следов, естественно, уже ничего не осталось. Он был наполовину ослеплен, его зажало в темном пространстве крутящихся желтых стен, легкие горели огнем. В голове начала пульсировать головная боль, но он был даже рад этому, потому что боль помогала не терять сознания. Он продолжал бежать, сознавая, что в таком урагане мог пройти в десяти футах от Палатазина и не мог заметить его. Его охватила паника — он несколько секунд не мог вздохнуть. Он заставил себя перейти на шаг и дышать ритмично, через рот. Песок царапал щеки и лоб, и теперь он понимал, что если даже и захочет вернуться, то никогда не найдет дороги.

Его окружали высокие дюны песка, большинство из них наросло над остовами автомобилей. Они постоянно осыпались и перемещались с места на место, угрожая Томми погребением под горячим колючим песком, стоило лишь ему проявить неосторожность. День превратился в тусклый янтарный свет неба, под аккомпанемент свиста ветра сухого шуршания песка. Порывы ветра временами едва не сбивали с ног. Ему казалось, что ветер приносит чей-то протяжный голос: «Малыш, малыш, куда ты бежишь, ляг и засни..».