Они знали

В управление Дамблдора школой я не вмешивался, даже став министром магии после ужасного происшествия, разрушившего карьеру Барти Крауча-старшего. И что бы кто ни говорил потом о наших с ним отношениях, но я предоставил ему подбирать сотрудников на свой собственный вкус и работать с ними как ему заблагорассудится. Я ни слова ему не возразил на назначение преподавателем молодого человека со столь сомнительным прошлым. И даже когда позже последовали оборотень и сумасшедший тоже молчал.

Когда в школу поступил Гарри Поттер - сын Лили и Джеймса, я по-прежнему позволял Дамблдору обращаться с мальчиком так, как он находил нужным. Впервые я познакомился с Гарри как следует в год побега из Азкабана Сириуса Блэка. Что поделаешь - все были абсолютно убеждены, что тот жаждет убить Мальчика-Который-Выжил и вернуть силу своему хозяину. Никаких оснований сомневаться в этом не имелось. Потому, когда Гарри сбежал из дома родственников-маглов, где жил по настоянию Дамблдора, я так и обрадовался, встретив его возле «Дырявого котла». Только ради него и Дамблдора я пошел на нарушения, замяв проступок Поттера, раздувшего свою тетку. И чем они оба мне отплатили?

За Блэком, впрочем, все гонялись долго. Я часто бывал в замке в то время и видел, что самое горячее рвение проявлял именно Северус Снейп. Как-то мне пришло в голову стороной осведомиться о причинах. Минерва Макгонагалл сообщила о том, что ее молодой коллега питает личную ненависть к Сириусу Блэку, также как и к Джеймсу Поттеру, поскольку между ними в школьные годы существовала вражда. И отношение к Джеймсу, судя по всему, перешло и на его сына. Да, о том, что эти двое терпеть друг друга не могли, знала вся школа, причем Снейп даже не пытался как-то это скрывать. Он откровенно показывал, что мечтает о поимке Блэка больше, чем кто бы то ни было. Разумеется, как и все, он был осведомлен о ситуации с Хранителем. Все это мне рассказали профессора Макгонагалл и Флитвик, с которыми я иногда пропускал кружку-другую в Хогсмиде у Розмерты.

Сам Снейп, отличавшийся нелюдимым нравом и отвратительным характером, никогда ни с кем не откровенничал и уж тем более не участвовал в разных посиделках. Вокруг этого человека словно всегда стояла стена, о которую разбивались все попытки проникнуть к нему в душу. Исключение составлял, наверное, только Дамблдор, явно знавший о Снейпе нечто такое, чего не открывал никому. И ведь во время этих наших разговоров в баре, я снова вспомнил рассказ Розмерты о дружбе Лили и мальчика со Слизерина, но не стал поднимать эту тему, несмотря на то, что мне казалось, что если я узнаю, кто этот юноша, то стану обладателем чего-то важного…

Истерика, устроенная Снейпом в больничном крыле после загадочного побега Блэка поразила меня тем более, что так резко контрастировала с его обычной невозмутимостью. Он кричал, размахивал руками, обвинял Поттера в том, что это он помог Блэку, его глаза пылали - недаром я подумал, что учитель сошел с ума. Дамблдор успокоил Снейпа одним словом, однако я не был так наивен и глуп, как он думал. Для такой противоестественной ярости должна была быть причина посерьезней школьных размолвок. Северус Снейп вел себя так, словно история с Хранителем каким-то образом затронула его лично. Но он ведь не был, в отличие от того же Римуса Люпина или Петтигрю близким другом семьи Поттеров, не был даже в числе их многочисленных приятелей. Да и как могло быть иначе между преданными соратниками Дамблдора, членами Ордена Феникса, и Пожирателем Смерти? А догадаться о его несчастной влюбленности не представлялось тогда возможным.

На следующий год я снова увиделся с этим человеком, во время Турнира Трех Волшебников. Он больше не позволял себе таких вспышек, хотя странное попадание Поттера в число участников и подозрительность мнимого Муди, под чьей личиной на самом деле скрывался сумасшедший убийца, разозлило его до крайности. Дамблдор, правда, свободно обсуждал в присутствии этого человека любые вопросы, показывая, что у него нет от него секретов. Я подмечал иногда разные мелкие детали, к примеру, близкое знакомство Снейпа с директором Дурмстранга Каркаровым или то, что на Святочном Балу только они двое не разделяли всеобщего веселья, каковому поддался даже я сам.

Летом во время Третьего тура самозванец, выдававший себя за отставного аврора был неожиданно разоблачен. Я ни на секунду не поверил тогда в рассказ Поттера о воскрешении Темного Лорда. То, как мальчишка и директор обошлись со мной, приводило в настоящее бешенство. Дамблдор не мог не понимать, что если я соглашусь на его смехотворные предложения, то потеряю влияние среди избирателей и подорву престиж министерства в глазах иностранцев! Я протестовал. И тут вперед выступил этот человек и, подтверждая слова директора, закатил левый рукав и предъявил Черную Метку. Снейп сказал, что именно с ее помощью Пожиратели Смерти узнавали друг друга и откликались на призывы Темного Лорда. Так они связывались между собой.