Only Two of Us (СИ)

— Для того, чтобы заметить очевидное, не нужно быть специалистом, — пожал Малфой плечами, проскальзывая за ней в магазин волшебных предметов. Кажется, на лице его промелькнула заинтересованность. — Себе мы тоже что-нибудь купим? Какой-нибудь почетный подарок для организаторов?

— Ну, не знаю, это как-то… странно, — нахмурилась Гермиона, сверяясь со списком. — Впрочем, у нас остается небольшая сумма, так что…

— Отлично, возьмем мне это, — он требовательно указал на золотой снитч с короткой записью-пояснением: «Бросьте хоть в Черное озеро, он все равно вернется в ваши руки».

— Вообще-то, я хотела предложить выбрать подарки друг другу, чтобы было хоть какое-то подобие рождественского сюрприза, — запротестовала Гермиона, между делом выкладывая предметы из списка на прилавок.

— Нет, — твердо ответил Малфой, презрительно наблюдая за ее действиями. — Я не стану доверять свой подарок тебе. Ты ведь совсем не осведомлена о моих предпочтениях и вкусах, которые у нас, к слову, совершенно разные.

Он чуть приподнял бровь, она сузила глаза, продавец заинтересованно следил за их дуэлью взглядами. Так могло продолжаться еще очень долго, но Гермиона решила быть той разумной и рассудительной стороной, которая положит этому конец прежде, чем треснет очередная чаша терпения.

— Отлично, — пробурчала она, забирая проклятый снитч и перенося его к горке остальных подарков. — По крайней мере, буду избавлена от твоих жалоб.

Продавец упаковал все в красивые рождественские обертки, сложил в пакет, который Гермиона, недолго думая, передала Малфою. Потому что в мире должно было существовать хоть какое-то подобие справедливости.

— Если хочешь, могу выбрать что-то для тебя, — милостиво предложил слизеринец, когда они вновь оказались на свежем воздухе, практически закончив выполнять пятый пункт «Идеального рождественского праздника».

— То есть ты о моих вкусах осведомлен? — недоверчиво хмыкнула Гермиона.

— Ох, о них оповещены все, с кем ты общалась хоть несколько минут, — пренебрежительно ответил Малфой, затем, приметив новую книжную лавку с вычурной вывеской «Все для книголюбцев», передал ей тяжелые пакеты и небрежно бросил: — Постой здесь.

Сам же зашел в магазин под ее хмурый взгляд, скрылся из виду за затемненными окнами. И не успела Гермиона сосчитать до шестидесяти, как вернулся с толстенькой упаковкой. Было безумно интересно, что именно там находилось, однако спрашивать сейчас значило проиграть и противоречить собственным же убеждениям, так что Грейнджер, приняв как можно более бесстрастный и незаинтересованный вид, просто положила подарок к остальным.

— Уже не терпится? — ехидно прошипел змей-искуситель, проницательно следя за ее реакцией, и Гермиона в который раз поблагодарила спасительный шарф. — Традиция не спать ночью и гадать, какой же подарок ждет под елкой, уже не кажется такой заманчивой? Не можешь противиться соблазну?

— Не понимаю, о чем ты, — сухо отозвалась она, левитируя покупки в воздух, после чего развернулась по направлению к замку.

— Ты сама как раскрытая книга, Грейнджер, — догнал ее Малфой, искусственно растягивая слова в надменной манере. — Из тех, которые так любишь читать в свободное от префектуры и списков время.

— Вот как. Значит, я такая предсказуемая, скучная и…

— Докучливая, — охотно подсказал Малфой.

Гермиона остановилась, решив на этот раз проигнорировать внутренний голосок разума, что все время пищал, советуя быть хладнокровнее к беспочвенным оскорблениям.

— Возьми свои слова назад, Малфой, — потребовала она, заставив слизеринца обернуться и устремить на себя пренебрежительно-скучающий взгляд.

— Нет.

— Сейчас же возьми свои гнусные слова назад, — должно быть, в глазах ее вспыхнуло адское пламя, но Малфой на это лишь насмешливо улыбнулся.

— Не могу, я стараюсь говорить правду, даже если она и не нравится некоторым… занудам.

Гермиона возмущенно хмыкнула.

— Так, значит?..

— Да, — кивнул он. — И что ты сделаешь, Грейнджер?

Затем, не дожидаясь ответа, отвернулся и зашагал прочь.

Возможно, самым разумным было бы проигнорировать откровенную провокацию, не тратя сил на ненужные ссоры, но что-то раздраженно царапающее внутри заставило Гермиону сделать совершенно противоположное. Она отложила покупки на землю, взяла в руки снег, слепила увесистый снежок и со всей силы запустила в светловолосую макушку, высокомерно шагавшую впереди.

Малфой замер, будто раздумывая план действий, затем холодно произнес:

— Ты об этом пожалеешь, Грейнджер.

Так и случилось, потому что Малфой оставался бесчестным слизеринцем даже в самой невинной детской игре и самым бессовестным образом целился прямо в лицо, из-за чего Гермиона очень быстро заполнила угрожающими криками пустую дорожку. Впрочем, не только она.

Уже через несколько минут они промокли до нитки, не имея ни одной свободной от нападений секунды, чтобы применить высушивающие чары, однако останавливаться подлый хорек не собирался.

— Признаешь поражение? — спросил Малфой, придерживая в руках готовый снежок.