Онмёдзи

— А… А что же теперь нам делать-то, господин Сэймей? — трясясь от ужаса, старуха смотрела снизу вверх на Сэймея. Волосы закрыли уже и глаза, и нос, и рот, и Такако уже не могла дышать. От боли и удушья она билась на полу, пытаясь сама руками оторвать от себя черные волосы, но, конечно же, это было не возможно сделать просто так.

— Хиромаса! — воскликнул Сэймей, поднявшись на ноги и глядя на лежащую Такако. — Прошу, прижми госпожу Такако к полу, чтобы она не двигалась, а другой рукой попробуй оттянуть волосы!

— Есть! — Ответив, Хиромаса попытался сверху прижать корчащуюся Такако, а правую руку протянул к волосам.

Вдруг часть прядей из общей массы волос рванулась и вцепилась в левую руку Хиромасы, и начала ползти выше и выше: кисть руки, запястье, рука, предплечье…

— Что? Что делать? — Хиромаса, словно прося о помощи, взглянул на Сэймея.

— Держи так, чтобы госпожа Такако не двигалась! — с этими словами Сэймей склонился к голове Такако и обнял ее за голову обеими руками.

— Сэймей, госпожа Такако не может дышать! Она так умрет! — воскликнул Хиромаса. — Сэймей! — Голос Хиромасы уже был похож скорее на крик от боли. А Сэймей продолжал сжимать в руках голову Такако, он скрипел зубами и сквозь сжатые зубы вырывался натужный стон. Вскоре Такако резко обмякла и перестала двигаться.

— Сэймей?!

— О?!

— Что? Что?

— Нет! Госпожа Такако!

— Что, что случилось?

— Умерла, — сказал Сэймей таким голосом, словно выплевывал горькую слюну.

— Что?!

— Извини. Я ошибся.

— Что ты… — стал было говорить Хиромаса, и тут раздался чавкающий звук, и черные волосы отлепились от лица госпожи Такако. Хиромаса замер столбом. Сэймей держал обеими руками на своих коленях голову Такако и рассматривал ее лицо. Все оно было залито кровью, но это была не кровь госпожи Такако. С левой руки стоящего Хиромасы плетью свисали вниз длинные черные волосы. А на полу, под рукой Хиромасы, лежала грудой кожа, содранная с человеческого черепа вместе с мясом. С глухим стуком на пол упала первая прядь волос, зашуршали, зазмеились черные пряди на руке Хиромасы, и его рука оказалась на свободе. Все это упало на пол.

Сэймей ухватил левой рукой за женские волосы, лежавшие на полу, и поднялся на ноги. В правую руку он взял стоявший в комнате и все еще горевший светильник и пошел куда-то.

— Ты куда, Сэймей?

— Идем, Хиромаса!

— Что ты собираешься делать? Уже ничего не поможет! Госпожа Такако уже умерла!

Не обращая на Хиромасу внимания, Сэймей вышел на веранду и поднес огонек светильника, который он держал в правой руке, к женским черным волосам, которые он держал в левой руке. Когда пламя светильника перекинулось на волосы, Сэймей с размаху выбросил занявшиеся космы в сад. На земле в саду женские волосы продолжали гореть, взметая над собой пламя. Словно бы живое существо, женские волосы поднялись вверх, извиваясь в попытке сбить огонь. Однако пламя перекидывалось с волоска на волосок, и вот уже отвратительный запах горящих волос и мяса заполнил собой весь ночной воздух. Наконец волосы сгорели, и пламя потухло.

— Что ж, пойдем обратно, Хиромаса!

— Обратно? Куда?

— К госпоже Такако.

— К госпоже Такако?

— Да. — И Сэймей первым пошел в комнату. Там, прижавшись к груди распростертой на расшитой циновке Такако, рыдала старуха.

— Не о чем тут плакать, госпожа Укибунэ. — С этими словами Сэймей опустился рядом со старухой, отстранил ее рукой, и приобняв, поднял тело Такако, а затем, легонько, коленом подтолкнул ее в спину. И тут…

— Ах, — сорвался вздох с губ Такако, и она открыла глаза. — Я… Я…

Не понимая, что произошло, она беспокойно обвела взглядом вокруг, затем взглянула в лицо обнимающего ее мужчины:

— Господин Сэймей… — прозвучал ее голос.

— Госпожа Такако!

— Сэймей! — одновременно вскрикнули старуха и Хиромаса.

— Все, больше не о чем беспокоиться. Все уже прошло. А что случилось, я вам завтра спокойно расскажу, поэтому сегодня как следует отдохните, пожалуйста… — Сказав так, Сэймей посмотрел на старуху. — Так, сейчас принесите чашку теплого питья, а затем приготовьте постель госпоже Такако.

— С-слушаюсь, — ответила старуха, которая явно не понимала уже, что вообще происходит, но послушно поднялась выполнять приказ Сэймея.

6

— Эй, слушай, что и как произошло, а, Сэймей? — так спросил Хиромаса уже в повозке.

— Так ведь все произошло как произошло, Хиромаса. — Сэймей радостно улыбался, рассматривая Хиромасу.

— Знаешь, а мне вот до сих пор ничегошеньки вообще не понятно! Сэймей, прошу, объясни мне, что сейчас произошло?

— Ладно, ладно! — рассмеявшись, поднял руку Сэймей. — Помнишь, я сказал тебе, что госпожа Такако умерла? Это была ложь.

— Ложь?

— Ага.

— Ты, ты меня обманул, что ли, Сэймей?

— Ну, извини. Только я обманывал не тебя. Я обманывал волосы.

— Что?

— Волосы оторвались от лица госпожи Такако только потому, и именно потому, что решили, что госпожа Такако мертва. А я, когда держал ее голову, на самом деле пальцами обеих рук пережимал кровяную жилу, которая находится на шее.

— Кровяную жилу?

— Ну да. Если кровяную жилу некоторое время пережимать, то у человека дух на некоторое время куда-то исчезает, понимаешь ли.