ОНО

Кей написала три книжки: «Феминизм и занятость», «Феминизм и семья», «Феминизм и духовность». Первые две обрели популярность, третья в струю не попала. Свои капиталы она вложила достаточно удачно («Феминизм и капитализм — понятия, отнюдь не взаимоисключающие», — говорила она Бев со смехом) и теперь слыла процветающей женщиной, имевшей кроме собственного дома в Нью-Йорке загородный домик и двух-трех любовников, достаточно зрелых, чтобы удовлетворить ее прихоти в постели, но не доросших до того, чтобы побить ее в теннис. «Когда это им удается, мне приходится расставаться с ними», — в шутку говорила Кей, но Бев не сомневалась: подруга может себе это позволить.

Беверли остановила такси и забилась на заднее сиденье, довольная, что наконец избавилась от назойливого взгляда клерка. Назвав шоферу адрес, она плотнее укуталась в норку, накинутую поверх ночнушки. Взгляд девушки скользнул вниз, наткнувшись на розовые шлепанцы с помпонами. «Слава Богу, не оранжевые», — подумала Бев. Дорога до Кей оказалась неблизкой, и воспоминания — отнюдь не самые приятные — воскресли, и так детально, будто все произошло лишь вчера. По ее памяти проходил бульдозер, срывая мощные пласты и обнажая давно погребенное. Сначала всплыли имена людей, которых она за последние годы основательно подзабыла: Бен Хэнском, Ричи Тозье, Грета Бови, Генри Бауэрс, Эдди Каспбрак… Билл Денборо. Билл, Заика-Билл, как они звали его с чисто детскими прямодушием и бессердечностью. Он казался Бев таким интересным, таким значительным… пока не начинал говорить.

Имена… места… события всплывали чередой.

Голоса из водостока… кровь… Беверли бросало то в жар, то в холод. Она кричала, отец бил ее. Отец… Том…

Хлынули слезы… а такси уже остановилось, и Кей щедро расплатилась с шофером, у которого вырвалось восхищенное: «Ого! Премного благодарен, леди!»

Кей, обняв подругу, повела в дом, поставила под душ, выдала халат, сварила кофе, осмотрела повреждения, продезинфицировала раны и наложила пластырь. За первой чашкой последовала вторая, в которую хозяйка не пожалела бренди, заставив Бев выпить до дна.

— Ну ладно, — сказала Кей, когда Бев покончила с кофе. — Теперь говори, что стряслось. Вызывать полицию или просто ехать в Рино?[37]

— Вряд ли это возможно объяснить. Это кошмар какой-то. Но я сама виновата…

Кей так хлопнула рукой по столу красного дерева, что Бев подпрыгнула на месте: ей показалось, будто рядом выстрелили из пистолета.