ОНО

Следующим забрался я, уцепившись за раму. Досталось пальцам: они разве что не дымились. Кувырнувшись в пустоту, я наверняка сломал бы себе шею, но Трев успел подхватить меня.

Мы с Тревом обернулись к окошку. Это было кошмарное зрелище, Майки. Окно со всех сторон облизывал огонь. Языки пламени пробивались сквозь крышу в дюжине мест. Изнутри доносились крики о помощи. Вот из пламени показались две коричневые руки — Дика. Трев Доусон подтолкнул меня, и я подошел вплотную к окну, перегнувшись за Диком. Когда я вытаскивал его, мне казалось, что под моим голым животом — жарко вытопленная печка. Показалось лицо Дика, и мы с Тревором переглянулись; он наглотался дыма и терял сознание; Дик ничем не мог нам помочь. Куртка на нем снизу тлела; губы раскрылись в беззвучном крике.

Мне тоже стало не по себе от запаха горелого человеческого мяса. Говорят, что он похож на запах целиком зажаренной туши свиньи. Нет — мне это напомнило кастрацию лошадей. При этом ведь тоже разжигают сильный огонь, и слышно, как конские яйца «стреляют»; точно так же пахнет людская плоть, когда загорается одежда. Я чувствовал, что не смогу этого выдержать, и сделал отчаянный бросок. Дик вылетел из окна, потеряв ботинок.

Я наткнулся на руки Трева и мягко упал. Дик свалился на меня сверху. Вот когда я действительно поверил, что у негров крепкие головы. Я задохнулся и мог только кататься по грязи, держась руками за обожженный живот.

Через некоторое время я смог встать на колени, а затем и выпрямиться. Тут я и увидел этих сволочей, рванувших к лесополосе. Если бы не обувь, они здорово смахивали на привидения. Я разглядел ботинки, потому что «Черное Пятно» было освещено как в полдень. По ботинкам я понял, что это были поджигатели в белом. Бежавший замыкающим споткнулся и упал. Я увидел…

Отец смолк, облизнув губы.

— Что увидел, папа?

— Ничего. Дай воды, Майки.

Я дал. Он сделал большой глоток и закашлялся. Проходившая мимо открытой двери нянечка остановилась:

— Вам что-нибудь нужно, мистер Хэнлон?

— Другие анализы, — невесело усмехнулся отец. — Есть у тебя подходящие, Рода?

Она изобразила подобие улыбки и прошла дальше. Отец вернул мне стакан с водой, и я поставил его на столик.

— Когда вспоминаешь, все кажется длиннее, чем было на самом деле. Ты нальешь мне воды перед уходом?

— Конечно, папа.

— Эта история может лишить тебя сна, Майки.

Я было открыл рот, чтобы солгать, но вовремя остановился. Вряд ли он стал бы продолжать, услышав ложь. И кто знает, может, я так и не услышал бы продолжения…

— Наверное, да…

— Это не самое страшное, — заметил отец. — Пусть лучше снятся кошмары. Для того и сны, я думаю.

Он положил руку поверх одеяла; я сжал ее и не отпускал до конца его рассказа.

— Оглянувшись, я увидел, как Трев с Диком пошли в обход клуба к входной двери, и поспешил за ними, отворачиваясь от ветра. Снаружи человек 40-50 стонали, блевали, кричали. Ужасные крики заживо сгоравших доносились из-за запертой двери клуба.

Это был единственный вход, если не считать прохода через кухню к мусорным бакам и подсобке. Войти можно было, толкнув дверь внутрь. Естественно, изнутри она открывалась «на себя».

Выбиравшиеся изнутри создали пробку, пытаясь толкать дверь наружу. Она лишь хлопала, оставаясь закрытой. Задние напирали на передних, усугубляя давку. Передние оказались в тисках. Постоянный напор сзади мешал распахнуть дверь на свободу. И люди беспомощно толклись перед выходом, а огонь крепчал.

Если жертвы пожара исчислялись восемью десятками или около того, а не сотней или даже двумя, то это лишь благодаря Тревору Доусону. Но наградили его за это не медалью, а двумя годами каторжной тюрьмы в Рае. Ему попался на глаза старенький грузовик, за рулем которого сидел мой старинный приятель сержант Уилсон — хозяин всех окопов на территории базы.

Выбравшись, он принялся раздавать бестолковые указания, но его либо не слушали, либо не понимали. Трев схватил меня за руку, и мы побежали к сержанту. Дика Халлорана я потерял из виду и больше не встретил.

— Сержант, мне нужен ваш грузовик! — крикнул Трев ему в лицо.

— Не мешайся под ногами, черномазый, — оттолкнул его Уилсон, продолжая выкрикивать какую-то чушь. Вряд ли кто обращал на него внимание, и Тревор, подскочив, «убрал» его.

Удар у него был поставлен, и немногим удавалось его держать, но сержант оказался не лыком шит. Он поднялся и, сплевывая кровь, текущую изо рта и носа, произнес:

— Я убью тебя за это, ублюдок.

Треву пришлось нанести еще один удар в солнечное сплетение, а я одновременно с ним, сцепив руки в «замок», ударил его сзади по шее, вложив в удар все свои силы. Бить человека сзади, конечно, непорядочно, но у нас не было выбора. И я бы солгал, Майки, если б сказал, что не получил от этого удовлетворения.

После этого он вырубился надолго. Трев подбежал к грузовику, включил мотор и повел машину к входной двери в «Черное Пятно», заезжая слева.

— Поберегись! — крикнул я в толпу. — Грузовик идет!