Оно

И снова начиналась карусель трех Аланов. То слабое и жалостливое: «Ну, почему именно со мной? Почему?» Затем вкрадчивое и полное сомнений: «Не можешь без нее? Это нормально. Поступай соответственно». «Нет! Как ты можешь что-то чувствовать по отношению к андроиду! Пойми, ан-дро-и-ду!» — перекрикивал все голоса последний.

Вконец измучив себя, Алан услышал будто сказанную кем-то со стороны фразу. Тихо, но внятно. И все три стороны разом утихли, отступили, растаяли.

«Поставь себя на ее место».

А затем продолжение, столь же плавное, как и уверенное:

«От тебя никто не требует любить андроида, но, чтобы принять решение, просто поставь себя на ее место. Почувствуй себя с той, другой, стороны о которой не написано в твоем юридическом учебнике. И ты поймешь причины ее поступков.

Нет, не нужно оправдывать ее — поступки скажут сами за себя. Но не возводи их в ранг окончательной истины, они — лишь один из ее источников. Немного подумай над ними: как поступил бы ты?

Теперь добавь ее слова. Сказать легче, чем сделать, поэтому в поступках больше правды, но без слов — они лишь показуха, тогда как слова без дел — пустой звук. Если есть противоречия, то устраняй их в пользу поступков, и только в том случае, если сомнения остаются, прислушивайся к своей симпатии, но осторожно. Очень осторожно.

Вспомни ее глаза. Глаза не лгут. Поступками и словами можно управлять до некоторой степени, но глазами — никогда. Никто не может придать им выражение, которого человек на самом деле не ощущает. Ты же читал что-то научно-популярное о разработках: Да, правильно. Создатели андроидов последних моделей один в один делали копии с человеческих глаз. Почему-то у синтетиков они получились даже более выразительными, чем у людей. Но пока этот факт пусть тебя не волнует».

Алан, затаив дыхание, слушал самого себя. Он почти физически ощущал, как исчезают болезненные трещины от предыдущих размышлений в душе, в сердце, в рассудке:

«Ведь никто не требует от тебя окончательных решений. Все так называемое окончательное изначально с душком. От него несет глупостью в худшем ее виде — закоренелой. Пусть все идет своим чередом, новое ты лишь принимай к сведению в ожидании фактов, которые потребуют действий с учетом этого нового».

«Во, завернул. Где ж я такое вычитал?», — сам себе удивился Алан, но оторваться от этого мысленного парения не мог, да и не хотел.

«Теперь, когда ты более или менее представил себе кто же на самом деле Вайнона, ответь лишь на один вопрос. Она изменилась от того, что ты узнал что она андроид?»

«Да...», — начал было Алан, вспомнив свои неуклюжие попытки помочь, но легко заметил, что не прав и сказал сам себе: «Нет, она осталась такой же».

«Так стоит ли предпринимать что-то, кроме извинений за того чурбана, которым ты вчера был?»

Ответа не последовало. Алан крепко спал, и на лице его застыла безмятежная улыбка.

VII

День как день. Только если, идя коридором, очень присматриваться все же замечаешь какое-нибудь темно-бурое пятнышко, застрявшее в царапине, щелочке, вмятинке. Да еще дыра от мономолекулярного ножа в перегородке. И разделенный экипаж.

Вайнону отшвырнули, как взрослые дети бросают за ненадобностью куклу. Никто не вспоминал о ее существовании. Или не показывал виду. Все красноречиво молчали о произошедшем, так как каждый чувствовал свой позор. Ведь они целый месяц провели с андроидом, обращаясь с ним как с ровней! Хотя в этом молчании, кроме скрытого стыда, чувствовалось еще что-то. Что-то более весомое. Да, они ощущали облегчение. Каждый отметил, что часть его проблем и забот, их острота ушли с Вайноной. С той Вайноной, которую они считали человеком.

Джен, к примеру, обрадовалась как истая женщина, исчезновению потенциальной соперницы, а также уменьшению тех, с кем придется делится по возвращению. Брэн как камень с плеч сбросил — неловко все же было оставаться у кого-то в долгу, знать, что ты жив и остался капитаном только благодаря какому-то худенькому Малышу. Жена вдруг стала какой-то более ласковой и: теплой что ли. Ночью, они уже успели прикинуть — сколько можно отхватить деньжат за эту неожиданную находку. Беглые синтетики всегда были в цене!

Механик стал выглядеть еще более туповатым, ведь теперь ему приходилось больше молчать. Шуток за столом теперь не было — смеяться в присутствии андроида не хотелось. Все поскорей доедали свою порцию и расходились кто куда, по своим делам. Только Рагнару было немного не по себе. Поневоле ему пришлось принять общую игру в молчанку, но было скучно. Тех, над кем можно было безнаказанно поиздеваться, стало вдвое меньше. Приставать к андроиду — хуже не придумаешь, а Крошка Эл ходил такой угрюмый, что даже его злобные подначки пропускал мимо ушей. Эх, скукота:

Даже Алан чувствовал сегодня что-то наподобие облегчения, которое старательно прятал. Он расставил все по своим местам. Он ждал и присматривался к окружающим его людям, сравнивал их.