Оно

– Вы действительно говорили о погоде и просто боялись выйти и сказать, так? – спросил я внезапно. Вопрос просто вырвался у меня, и я, конечно, не ожидал, что Сарагуд, который был старым, и медлительным, и неграмотным, ответит на него.., но он ответил совсем без удивления.

– Да, – сказал он, – возможно.

Пока мужчины в баре продолжали говорить о погоде, Клод Хэро продолжал резню. Стагли Греньеру наконец удалось высвободить свой пугач. Топор опускался раз за разом на Эдди Кинга, который уже был разрублен на куски. Пуля, которую выпустил Греньер, попала в основание топора и рикошетом отлетела с искрой и протяжным визгом.

Эль-Катук поднялся на ноги и начал отходить задом. Он все еще держал колоду карт, которую раздавал; карты полетели на пол. Клод пошел за ним. Эль-Катук выставил руки. Стагли Греньер сделал еще один выстрел, который прошел в десяти футах от Хэро.

– Остановись, Клод, – попросил Эль-Катук. Сарагуд сказал, что ему показалось, будто Катук пытался улыбнуться. – Я не был с ними. Я вовсе в этом не замешан.

Хэро только оскалился.

– Я был в Милленоккете, – убеждал Эль-Катук, его голос поднялся до крика. – Я был в Милленоккете, клянусь именем своей матери! Спроси любого, если не веришь мнеееее...

Клод поднял окровавленные топор, и Эль-Катук швырнул остатками карт в его лицо. Топор со свистом опустился. Эль-Катук увернулся. Лезвие топора застряло в обшивке, которая покрывала заднюю стену «Серебряного Доллара». Эль-Катук попытался бежать. Клод вытащил топор из стены и всадил его ему между лодыжками. Эль-Катук рухнул. Стагли Греньер снова выстрелил в Хэро, на этот раз немного удачнее. Он целился в голову сумасшедшего лесоруба – пуля ударила в мясистую часть бедра Хэро.

Тем временем Эль-Катук отчаянно полз к двери, волосы упали на его лицо. Хэро снова опустил топор со злобным рычанием, и через мгновение отрубленная голова Катука катилась по полу, устланному опилками, с причудливо высунутым языком. Она подкатилась к обутой ноге лесоруба по имени Уорни, который провел большую часть дня в «Долларе» и который к тому времени так нагрузился, что не понимал, на земле он или на море. Он отфутболил голову, не глядя, что это такое, и крикнул Джонси принести ему еще пива.

Эль-Катук прополз еще три фута, кровь била из его шеи сильной струей, прежде чем он окончательно отбросил копыта. Это подстегнуло Стагли. Хэро повернулся к нему, но Стагли выскочил в уборную и запер дверь.

Хэро бросился туда, вопя и беснуясь, слюни текли у него изо рта. Когда он вошел, Стагли не было, хотя холодное, протекающее помещение не имело окон. Минуту Хэро стоял там, опустив голову, мощные руки его были забрызганы кровью и слизью, и затем с ревом смахнул крышки с трех очков. И в этот момент он увидел, как ботинки Стагли исчезают под зазубренной доской, идущей по краю стены туалета. Стагли Греньер с пронзительным криком бежал под дождем по Эксчейндж-стрит, весь в дерьме, крича, что его убивают. Он пережил резню в «Серебряном Долларе» – он был единственным, кто пережил, но через три месяца, наслушавшись шуток о методе своего избавления, он навсегда покинул Дерри.

Хэро вышел из туалета и стоял перед ним, как бык после приятного волнения, голова была опущена вниз, топор он держал перед собой. Он тяжело дышал и сопел и был покрыт запекшейся кровью с головы до ног.

– Закрой дверь, Клод, вонища идет до небес, – сказал Сарагуд. Клод уронил топор на пол и сделал, что его просили. Он пошел к карточному столу, где сидели его жертвы, отфутболив по дороге отрубленную ногу Эдди Кинга. Затем он просто сел и положил голову на руки. Возлияния и разговор в баре продолжались. Через пять минут начали прибывать еще люди, среди них три или четыре заместителя шерифа (за главного был отец Лала Маршена, и когда он увидел все это, у него случился сердечный приступ, и его отправили к доктору Шратту). Клода Хэро повязали. Когда его забирали, он не оказал никакого сопротивления.

Той ночью все бары на Бейкер и Эксчендж-стрит бурлили и кипели от новостей о резне. Праведная ярость начала брать верх, и, когда бары закрылись, более семидесяти человек отправились в город к тюрьме и окружному суду. В руках у них были факелы и фонари. Некоторые несли пистолеты, некоторые – топоры, некоторые – ножовки.

Окружной шериф должен был вернуться из Бангора полуденным автобусом на следующий день, поэтому его там не было, а Гус Маршен лежал в лазарете доктора Шратта с сердечным приступом. Два заместителя, которые сидели в конторе, играя в криббидж, услышали, как идет толпа, и быстро вышли оттуда. Пьяные вломились и вытащили Клода Хэро из тюремной камеры. Он не очень-то протестовал, и казался безучастным.