Оно: Нерасказанные истории (СИ)

- Настоящими именами? - переспросил Ричи. - Парень, я всегда был Ричи Тозиер.

- На съёмочной площадке вы откликаетесь на другие имена. - Билл пожал плечами. - Теперь я знаю, что это магия Оно. Морок.

- Добро пожаловать в Клуб Неудачников. - Билл Денбро протянул актёру руку, и Билл Скарсгард пожал её.

До утра никто так и не уснул.

***

Беверли не искала Пеннивайза, просто позвала его и стала ждать, уверенная, что Оно явится на её зов. Она не знала, что скажет ему, не знала, как поступит. В голове не было ни единой мысли. Девочка просто сидела в парке на скамейке и курила, рассматривая свои кроссовки сквозь клубы дыма.

Неоновые кроссовки - светящиеся, с колёсиками, нечто из прекрасного будущего, которое их всех ожидает…будущего, в котором сразу две девушки будут играть её, Беверли, а она пойдет «в кино» на фильм о своей жизни и будет плакать в темноте зрительного зала.

Как Пеннивайз сделал это, как вселил их всех в совершенно других людей, которые ещё даже не родились или не знают еще, в каком фильме будут сниматься?

Тайна.

Как и то, что она должна сказать юному Оно.

Пеннивайз появился, как всегда, из ниоткуда - сел рядом с ней на скамейку, звякнув своими дурацкими цепочками на штанах и жутенько улыбнулся.

- Пенька, сходи со мной в кино. Я хочу посмотреть на нас.

Хорошо, что не пришлось ничего объяснять. Пеннивайз осторожно взял её за запястье и потянул за собой.

Вместо кого они сидели? Пустовали ли эти места во время премьеры, или они смотрели глазами людей будущего? Люди видели экран через Оно, или Пеннивайз наслал на всех очередной сложный морок?

Впрочем, девочка скоро перестала думать о чем - либо, кроме фильма. Она плакала большую часть времени, стирала слёзы, чтобы видеть, а они всё лились и лились, и Беверли не могла остановить их.

Её отец, её прошлое, нормальная жизнь обыкновенных американских детей, её взрослая копия, поцелуи Билла, слёзы Бена, смерть Оно.

Смотри, говорила себе Беверли. Смотри на то, что человек видеть не должен. Смотри и знай, что этот сладкий Ад дало тебе чудовище из другой Вселенной, тебе, жалкая игрушка инопланетного детёныша.

Она не сразу поняла, что немного озадаченный её реакцией Пеннивайз сунул ей в руки стакан с колой - обычный рекламный стакан с фигуркой на крышке. А когда поняла, рассмеялась, и, пока они выходили из кинотеатра, смеялась и пила колу вперемешку со слезами.

Почти свидание.

Пеннивайз вёл девочку по раскалённой улице, и Бев не видела людей, она шла где - то в другой реальности, и мучительное счастье от того, что она жива, что она существует, вознесло её над толпой.

Этот раскалённый асфальт, эта кола, эти мгновения… Бев знала уже, что это на всю жизнь. Она запомнит именно эти мгновения будущего.

Когда они свернули с оживленной части города в трущобы, Бев нашла нужные слова.

Они остановились почти в тупике, девочка прислонилась к горячей стене дома, исписанной граффити и закурила.

Пеннивайз смотрел на неё с удивлением. Он чувствовал всё, что чувствовала она, но многое не понимал, и эта гремучая смесь боли и счастья в человеческой самке его смущала.

- Я тоже это любила, Пенька. Мой отец поймал меня и я…полюбила боль и его власть надо мной. Это так приятно, когда тебя кто - то ловит, правда? Не надо самой решать. Не надо сопротивляться. Он делал всё, что обещал, он показал мне другие миры…он любил меня. И он убивал меня, пока я не поняла, что мой отец хуже любого монстра. Ты показал мне демона во мне, и я убила его. Так убей своего, Пеннивайз, пока он не убил тебя.

- Я с ним играю. - юное Оно нахмурилось. - Это моя игра.

Беверли даже глаза прикрыла от нахлынувшего на неё ужаса.

- Нет, это он тобой играет. И это самая чудовищная и жестокая вещь на свете - такая вот игра взрослого с детёнышем.

Девочка выбросила окурок, неожиданно приподнялась на цыпочки и поцеловала Оно в щёку.

- Спасибо за колу. И за всё.

Пеннивайз сердито посмотрел Беверли вслед, потирая щёку, но за ней не пошёл. Человеческая самка сказала то, что хотела сказать, и хотела, чтобы он остался и думал над её словами.

Он действительно остался, даже встал на то же место, где девочка стояла.

Признавать её правду было болезненно, тем более, что Оно само знало, что самка права. Зазеркальный томминокер, Тварь, его игра, его самый сильный и насыщенный морок был сильнее и хитрее детёныша Оно. Пеннивайз прекрасно понимал, что они балансируют на тонкой грани между кажущимся равновесием сил и что Тварь покажет свою истинную суть, когда ей надоест её же игра.

К тому же, каким бы привлекательным не казался ему улучшенный томминокер, Пеннивайз знал, что выберет он всё равно Билла и Джорджи. Настоящий томминокер не был таким…другим, не поймал его, он действовал грубо и примитивно. Был ли этот морок тем, что Оно само себе возжелало? Идеальный противник, идеальный хищник. Сильный, безжалостный и опасный во всех смыслах.

Майк тоже был опасен, но Пеннивайз с удивлением признался сам себе, что не чует в Майке врага. Хэнлон был часть Оно, часть самого Пеннивайза, и это исключало в нём суть смертельного хищника, суть настоящего врага.