Оно: Нерасказанные истории (СИ)

Драки красиво выглядят в кино - горы битых вещей, взорванных машин и окровавленных противников; на лице главного героя обычно красуется только кровоточащая царапина, в то время как его противник выглядит так, будто попал под пресс.

В драке Майка и зазеркальной Твари не было никакой красоты.

Была жажда крови, убийства, жажда чужой боли и муки. Созданный Неудачниками лабиринт, конечно же, пострадал в первую очередь - сложно было не разнести зеркальные рамы, впечатывая в них противника.

Звон разбитого стекла заставил Смита и Майка прекратить бой. Несколько мгновений Смит смотрел на осколки, в которых всё ещё отражалась луна, а потом…рассмеялся. Это охладило Хэнлона сильнее, чем осознание того, что они натворили.

- Вы серьёзно хотели убить меня таким пустяком? - почти простонал Смит, глядя на Неудачников и скаля острые и загнутые, как рыболовные крючки, зубы. - Неразумные, наивные человеческие существа. Это так глупо, что я даже сердиться на вас не могу.

Томминокер перевёл взгляд на юное Оно.

- Идём со мной, моё Божество. Ты же видишь - твои игрушки, твои ничтожные люди, твоя Еда не в состоянии причинить мне вред. Иди со мной, Пеннивайз, туда, где ещё не был и никогда не будет даже твой Старший.

- Нет. - тихо сказал Роберт Грей, но его почти шёпот прозвучал как гром. - Никто никуда не пойдет, кроме тебя.

Джон Смит посмотрел на него, и Залевски с мучительной ревностью понял, что Малыш всем своим существом тянется к этой Твари. Юный томминокер смотрел на Смита огромными глазами и Деннис буквально слышал, как стучит его сердце - бешено и страшно.

- Грей, - Смит улыбнулся своему детёнышу, и на его жуткой узкогубой окровавленной морде проявилось почти человеческое выражение тепла и восторженной нежности. - Идём. Ты идеальный Странник, ты совершенен и достигнешь того, чего не мог достичь я. Ты станешь великим Охотником. Идём со мной и твоим Создателем.

Малыш едва слышно застонал, и по его щеке сползла слеза - одна единственная, которую Грей сразу же стёр.

- Я буду всем для тебя, божественный Роберт Грей, детёныш мой и моего Божества. - Томминокер говорил так, будто не было больше никого в мире, кроме него, Оно и юного Грея. - Поверь мне и иди.

- Нет. - Повторил Малыш с мукой в голосе.

Странно, но и в его голосе была нежность. Глаза Грея стали просто чёрными дырами в никуда - страшные мёртвые омуты, в которых Смит отражался до жути…настоящим.

- Я думаю о тебе. - сказал Смит Малышу, и Беверли вздрогнула, словно отец положил руку на её плечо.

Я думаю о тебе, Бевви. Тревожусь за тебя. Иди ко мне.

Маленькая несчастная девочка и взрослый мужчина.

Подонок, который хочет изуродовать собственного детёныша, и сделать “вечным генератором” детёныша второго, о котором он уже позаботился.

Иди ко мне, Беверли.

Беверли издала низкий головой смешок, который напугал Неудачников даже больше, чем её саму. Хищная, опасная Беверли - совсем не та насмерть напуганная девчонка, которая вся сжималась от горя и отвращения к себе, когда папочка подходил, чтобы позаботиться о ней.

- Да пошёл ты. - хрипло сказала Бев. Её словно вытошнило этим словом.

Тварь посмотрела на девочку с интересом и ухмыльнулась, но Бев не стала больше ни ругаться, ни проклинать Джона Смита.

Пеннивайз помог ей убить её главного демона, а теперь она поможет ему - пока этот инопланетный ребёнок ещё не понял, чего добивался от него Странник, последний представитель своей проклятой всеми мирами расы.

Все произошло в доли секунды.

Зеркальные осколки стали прозрачными, и Зеркальный Лабиринт появился снова, будто и не было никакой драки двух Тварей, ночной и иномирной. Лунные лучи вспыхнули в зеркалах так, что стали похожи на лазерные, и от зеркал повеяло холодом - тем самым страшным, потусторонним холодом, который и был предвестником появления зазеркальной Твари.

Конечность Пеннивайза, его рука, впилась в плечо Дина когтями, но маленькая нежить не отстранилась - наоборот, Росслер ещё ближе придвинулся в юному Оно и рассмеялся - ликующим, победным смехом. А Пеннивайз смотрел на Лабиринт, и свет и холод в зеркальном коридоре разбили реальное время на такие же осколки, из которых слились в единое целое истинные зеркала.

Неудачники попятились - даже Майк, с когтей которого всё ещё капала зелёная кровь томминокера. Деннис едва успел схватить обеими руками Малыша, обнять его и оттащить назад - юный томминокер, оскалясь едва ли не ужаснее своих Создателей, примерился уже к прыжку в зеркальное сияние.

Беверли прыгнула на Тварь, но не вцепилась в неё; вместо этого девочка выставила вперёд обе руки, и толкнула томминокера в глубь зеркального коридора с такой силой, что Джон Смит отлетел назад, ударился о зеркало…и оно поглотило его, как поглотили бы воды спокойного озера камень, брошенный в него.

Зеркало на миг помутнело, по нему пошла рябь, и снова стало прежним, за исключением Твари, заточенной в нём. Томминокер не стал биться о зеркало с той стороны - он положил обе лапы на стекло и стал смотреть на юное Оно.