Оно внутри меня

– А я уже думал никто не придёт, – учитель полез в стол за тестами, – Долго тебя не буду мучить. Разберём две-три задачи и по домам, – подмигнул он. И Улину злость как рукой сняло, теперь на её место пришли: смятение, чувство, что тебя бросили и одиночество. Последнее было самое паршивое. Словно ты остался в этом мире совсем один.

Пыхтя над решением задач. Причём Юрий Олегович очень активно участвовал в помощи. Он даже сел за одну парту с Ульяной и несколько раз выводил её же рукой нужные цифры и знаки. И сейчас она не испытывала перед ним страха. Задачи помогли ей отвлечься от Игоря и Ани, а препод помог решить ей эти задачи. То есть выходит – препод помог отвлечься ей от тягостных мыслей о предательстве друзей.

– А как вы познакомились со своей девушкой? – неожиданно осмелев, спросила Ульяна, сама удивившись столь абсурдному поступку. Физик несколько минут назад пересел за свой стол и занимался складыванием бумаг и тетрадей в дипломат.

– Что? – он удивлённо на секунду перестал собираться и уставился на ученицу.

– Вы слышали вопрос, – ни капли неуверенности, она как самый целеустремлённый бегун, который во что бы то ни стало, прибежит к финишу первым. Вот бы всегда быть такой самоуверенной.

Учитель стал серьёзным. Былой подъём духа улетучился. С лица стёрлись все положительные эмоции.

– На фестивале красок в прошлом году, – по его взгляду было понятно; он жаждал объяснений.

– Вы первый к ней подошли?

– Да, конечно.

– И что вы сказали ей?

– Так, всё! – резко оборвал он, – Мы беседуем не о том, о чём положено.

– Вы скучаете по ней? – продолжала гнуть своё Ульяна, прекрасно видя, как внутренне учитель закипает, как сильно вздымается его грудная клетка при каждом вздохе, как напрягаются скулы. Но через мгновение его лицо окрасила ухмылка:

– С чего это я должен скучать? А, я понял, узнала из «Контакта», – кивая головой, решил он. Но Уля ничего не из-какого «Контакта» или «Одноклассников» не узнавала. Она просто знала и всё.

– Просто вы выглядите очень одиноким человеком.

– Занятия окончены, Игея, – решительно произнес он, – Не смею тебя больше задерживать.

Уле ничего не оставалось, как покинуть кабинет физики. И только на улице она осознала, какую чудовищную ошибку сотворила, нарушив и так хрупкую грань между ней и Юрием Олеговичем.

ХII

Табеллариус приходит перед смертью

Больше всего Ульяну тревожила проявляющаяся шишка под кожей. Ещё это жуткое фото в журнале не давало покоя. Если её ожидает та же участь, то это просто ужасно. И, кажется, она знает, куда нужно идти. Точнее к кому…

В доме у Евлампии оказалось довольно уютно, но холодно, хотя поленья в камине весело трещали, поедаемые огнём. Создавалось впечатление будто его только-только растопили специально к её приходу, хотя Уля никого не предупреждала. Поверх одежды у Евлампии на плечах свисала шерстяная шаль. Она сняла с плиты вскипевший чайник и разлила по кружкам с чайными пакетиками кипяток. Повеяло приятным ароматом бергамота. И Уля, которая сидела за столом, ощущавшая себя не в своей тарелке, немного расслабилась. Матери она сказала, что ей нужно зайти к Игорю насчёт домашнего задания. Сами понимаете, поход к безумной женщине мама точно бы не одобрила.

– Ты уже нашла избранника? – соседка села за стол. Корнишон устроился возле её ног, положив голову на старческие острые коленки.

– Нет… – запнувшись на полуслове, ответила Уля. Евлампия протянула ей корзинку до краев, наполненную белым зефиром. Она несмело взяла один.

– Я знала, что ты придёшь. Твой отец тоже, – соседка подула в кружку и сделала глоток, – Приходил.

– Вы знали моего отца?

– Конечно я знала Гришу. Я знаю всех, кому должна передать послание, – Евлампия улыбнулась, обнажая идеальные белые зубы.

– Какое послание? – Уля грела о свою кружку ладони, но всё равно мёрзла. Как вообще можно жить в таком холодном доме?

– Об избраннике. Лупус может об этом забыть.

Уля нахмурилась, не зная, как реагировать на подобные слова.

– Вы тоже Лупус? – медленно произнесла Ульяна.

– Нет, я всего лишь Табеллариус, – по-доброму усмехнулась соседка, как будто её ответ что-то прояснял. Уля ощутила бессилие, словно стучишься в одну и ту же дверь, но никто не открывает.

– Я… не понимаю…

– Послушай! – соседка резко дёрнулась и схватила Ульяну за руку. От неожиданности Уля чуть было не вскрикнула. Часть чая из кружки выплеснулась на стол, но этого никто не заметил, – Ты Лупус и этого не изменить. Если будешь этому противиться, как твой отец, проведёшь последние дни в адских муках.

Уля испуганно смотрела в её неестественно огромные глаза, в которых, кажется, были вставлены ярко-голубые линзы. Губы соседки произносили этот бред на полном серьёзе. Но сама Уля с таким же успехом может назвать последний месяц своей жизни – бредом.

– Отпустите, – дрожащим голосом вымолвила испуганная девушка. Евлампия выпустила её руку и села, как ни в чём не бывало, вновь попивая чай.