Оно внутри меня

– Я гулять, – сообщила она Уле, похоже совсем позабыв, что совсем недавно случилось с сестрой.

– Уже шесть…

– До прихода Марины я вернусь, – перебила Ника, бросив на сестру взгляд пай-девочки. Уле ничего не оставалось, как отпустить сестру, а самой вернуться в дом. На самом деле Уля была рада, что прежняя беззаботная Ника вернулась. Это означало, что всё не так плохо. Она подбросила в камин несколько сухих берёзовых поленьев. Выпрямилась. Посмотрела в окно и тут же отпрянула. Евлампия стояла возле своего забора и смотрела… прямо на неё. Что за?..

Как же она мне надоела!

Уля влезла в валенки, мимоходом накинула пуховик и стремглав выбежала во двор. Соседка продолжала стоять и таращиться на неё, как на какую-нибудь забавную зверушку из зоопарка.

– Хватит за мной следить! Слышите?! – решительно крикнула Уля, выбегая за калитку. Между ними проезжали автомобили всех марок и цветов, – Всё! Всё закончилось! Понятно?! – Уля резко остановилась. Ещё шаг и она окажется на проезжей части.

Евлампия помотала головой из стороны в сторону, печально отрицая Улины слова, развернулась и направилась в дом.

– Стойте! – Уля продолжала перекрикивать рёв автомобильных моторов, – У меня всё замечательно! Я счастлива! И мне не нужны никакие избранники! Я сама по себе!

– Ответь сама себе на вопрос, – Евлампия резко развернулась. Говорила она, не напрягая голосовых связок, но каким-то чудом Уля прекрасно её слышала. – Почему в тот день, ты пришла именно к нему?

Былой позитивный настрой мгновенно улетучился. Вопрос соседки выбил Улю из колеи.

– Почему в тот день ты пришла именно к нему? – повторила Евлампия.

– Я не понимаю о чём вы… – замотала головой Уля, отрешённо отступая назад. Холодный ветер дул в спину, словно наоборот подталкивал идти вперёд.

Евлампия продолжала стоять. По выражению лица читалась полная неприкосновенность. Она будто устала от ребяческих проказ и решила показать кто здесь главный.

Уля солгала, она прекрасно понимала, о чём шла речь, точнее о ком и о каком дне.

– Я не знаю! – крикнула она. Мимо промчалась легковушка, заглушая её слова.

– Потому что он и есть твой избранный, – Евлампия вновь развернулась и поднялась по ступеням веранды, – Твоё сердце сделало выбор.

На Улю словно снизошло озарение, и она в отчаяние бросила:

– Я спрашивала у него! Но… – она с усилием переборола себя, чтобы не разреветься.

Евлампия снова замерла, поворачивая назад лишь голову:

– Тебе не нужно спрашивать. Тебе нужно просто дать сердцу свободу, – с этими словами она распахнула дверь веранды и проскользнула внутрь.

Несколько мгновений Уля удивлённо таращилась ей вслед. Мимо пронёсся большой грузовик. И Уля бросилась прямо через проезжую часть. Невероятным образом она не попала под колёса машин, очутившись на другой стороне дороги. Она стремительно вбежала в дом Евлампии и крикнула, что есть силы:

– Но я не хочу ничего этого!

Её слова отразились эхом от голых стен. Она удивлённо таращилась в пустое помещение, бывшее когда-то гостиной. Но отсутствие мебели и тепла натолкнуло на предположение будто здесь никто никогда не жил. Как же так?

– Эй, где вы? – она прошлась по всем комнатам, но лишь понапрасну разогнала пыль, годами копившуюся на старых половицах.

***

«…И к последним новостям. Официально сезон охоты на благородного оленя будет открыт 25 декабря, – вещала с экрана телевизора миловидная телеведущая, — Об этом сообщил глава города…» На этом Юра выключил зомбо-ящик. Он ещё месяц назад позаботился о продлении срока разрешения на охоту и на оружие. И ждал этого дня, чтобы отвлечься. Последние несколько дней он всё время пил, оброс щетиной и кажется, возненавидел целый мир. А эта сука даже не позвонила. Она даже не сочла нужным извиниться или хотя бы объясниться. Каждый раз, когда он начинал вспоминать, на него обрушивалось цунами, состоящее из гнева и обиды. Одним движение он опрокинул письменный стол, и всё находившееся на нём полетело на пол, включая ноутбук и бутылки со спиртным. Но так не могло продолжаться вечно. Где-то глубоко внутри звенел колокольчик, и Юра понимал, что если не остановится, то сопьётся. И перед ним всё время стоял образ Ульяны. Он глазел на неё опьянённым взором, разговаривал с ней, он сходил с ума. Но именно благодаря этому, он взял себя в руки. Двадцать четвёртого декабря он слил весь оставшийся алкоголь в унитаз и привёл себя и свой дом в порядок. Кажется, у него начинается новая жизнь.

XXIII