Оно: всё впереди (СИ)

— Вот дерьмо! Это рука! Ты достал чью-то руку! — начал вопить Ричи.

Майк в ужасе выкинул её обратно, дёргаясь от чувства отвращения. Зал вновь начал хлопать, словно оторванная конечность — то, ради чего они пришли в цирк. Дети безуспешно пытались отыскать друга, которого поглотила вода. Наблюдавший за всем этим Пеннивайз всё ждал, пока их охватит страх и отчаяние. Что может быть хуже этого? Он учёл все свои ошибки, которые совершил в канализации. Неудачникам было не достать его и, на примере с братьями Денбро и Каспбраком он показал, что с ними произойдёт. Однако того сладостного чувства всё не было. И клоун не мог найти тому причину. “Они же кричат, плачут, просят остановиться. Что не так? Почему нет страха? Что это за непонятное чувство они испытывают??” — спрашивал он сам себя. А голод всё усиливался. Слишком много сил было затрачено на это представление. Пеннивайз хотел есть, но помимо голода, внутри бушевало чувство несправедливости и незавершенности. Словно у него была цель, к которой он стремился, а потом бросил всё это на полпути. Похожее чувство было, когда перед клоуном встал выбор: бросить Марш или погрязнуть в бюрократическом болоте. Как только он разобрался со всеми документами, то даже почувствовал себя немного лучше. То же самое монстр испытывал в этот момент. Он съест их и что дальше? Всё будет зря? Все его труды.

Только голод напирал, вытесняя разум.

Друзья всё ещё болтались в воде, когда он выпрыгнул прямо перед носом Беверли. Та от неожиданности замерла, смотря на мокрого клоуна. Он одним рывком схватил её за ворот и поднял вверх, выдергивая застрявшие в трясине ноги. Та начала упираться, но монстр был слишком силён.

— Беверли, нет! Отпусти её! — орали оставшиеся неудачники, уже осипшими голосами.

— А теперь, завершающая часть нашего представления! — воскликнул Пеннивайз, смотря своими косыми желтыми глазами на девочку. — Время трапезы!

Зал начал аплодировать. Ребята кричали, чтобы он отпустил девочку. А клоун всё смотрел на неё. Но страха не было. Терпение кончалось, а непонятное чувство исходящие от детей вводило монстра в ступор.

— Ну? Чего ты ждёшь? — прокряхтела Марш, вытирая слезы с лица. — Давай. Ты ведь... этого хочешь?

— Почему? Почему вы не боитесь меня?! Что вы чувствуете?!

— Это не страх, Пеннивайз. Мы не боимся. Мы... разочарованы... в тебе, — из последних сил выдавила девочка. — Спасибо...

— Что?! — не понимал клоун.