Оноре де Бальзак. Его жизнь и литературная деятельность

Этими друзьями были г-жа Карро и ее муж. После утомительной работы в Париже романист приехал к ним в их имение Фрапель, недалеко от Ангулема, с неоконченной книгой, страдая сильными головными болями, уверяя, что сходит с ума. Г-жа Карро окружила его чисто материнской заботливостью, устроила ему здоровую обстановку, успокоила его нравственно. Романист отдохнул, не торопясь, закончил своего «Луи Ламбера» и мог бы снова приняться спокойно за работу, если бы не одно обстоятельство, которое на несколько лет нарушило мирное течение его жизни.

С приобретением известности отшельническая жизнь его поневоле должна была измениться. Ему приходилось не только вести знакомство со своими собратьями по профессии и посещать литературные салоны, но и посещать светское общество, в котором он имел успех благодаря живости своего ума, веселости и остроумию. Светские дамы искали знакомства с романистом и осыпали его любезностями в тайной надежде попасть в его роман в роли какой-нибудь «непонятой героини» и «несчастной жертвы». Бальзак беспрестанно получал письма, написанные женским почерком, в которых прославлялись его произведения и его тонкое понимание женского сердца. Осенью 1831 года, живя в Турени у одного из своих приятелей, он получил подобное письмо и сильно заинтересовался им. Анонимный автор (явно женщина) описывала, какое поразительное впечатление производят все его романы, и в то же время делала несколько тонких критических замечаний по поводу «Физиологии брака» и «Шагреневой кожи». Бальзак ответил, остроумно опровергая все критические замечания своей корреспондентки, и между ними началась переписка, продолжавшаяся несколько месяцев, пока Бальзак не потребовал настоятельно, чтобы она сняла маску и открыла свое настоящее имя. Оказалось, что это герцогиня де Кастри, одна из звезд Сен-Жерменского предместья и одна из героинь скандальной хроники Парижа. В то время ей было лет 36. Года за четыре перед тем она имела роман с Виктором Меттернихом, сыном знаменитого министра, и так открыто афишировала свои отношения с ним, что муж принужден был развестись с ней. Красавица, кокетка, остроумная женщина, она собирала в своем аристократическом салоне все литературные и артистические знаменитости того времени. Бальзак был очень польщен, узнав имя своей анонимной корреспондентки и получив приглашение посещать ее. Он не устоял против чар красавицы и скоро стал одним из ее поклонников. Пренебрегая другими знакомствами, он не пропускал вечеров в салоне герцогини. Она шутливо заметила ему, что он слишком мало заботится о своем туалете, и этого было достаточно, чтобы произвести полный переворот в его внешности. Знакомые едва узнавали его, встречаясь с ним на улице: вместо потертого, безобразно сшитого сюртука и смятой грязноватой рубашки он стал носить голубой фрак с золочеными пуговицами и великолепные белые жилеты, а в руках его появилась трость с дорогим бирюзовым набалдашником. В опере его постоянно видели в ложе рядом с разными светскими денди. Несмотря на то, что долги его еще далеко не были уплачены, он купил себе экипаж и пару лошадей, нанял двух слуг, меблировал заново свою квартиру и превратил ее в настоящий музей разных произведений искусства и мелких украшений.

Салон герцогини оказал и в другом отношении влияние на Бальзака: он значительно изменил его политические убеждения. В этом салоне собирались сливки аристократии, сторонники старшей линии Бурбонов, противники буржуазной монархии. Им было выгодно привлечь на свою сторону модного, талантливого писателя, и они не жалели для этого любезностей и лести. Не прошло и года, как Бальзак стал искренним сторонником легитимистской оппозиции, заговорил об уважении к духовенству, о необходимости сильной власти. Осенью 1832 года герцогиня отправилась в Экс на воды, и Бальзак последовал за ней туда же. Вот что он писал по этому поводу г-же Карро.

«Я очень жалею, что выбор пал не на Пиренеи, тогда я мог бы заехать к вам; а теперь мне придется лазать по Савойским горам в Эксе. Я бегу за женщиной, которая, может быть, смеется надо мной, за одной из тех аристократок, которых вы ненавидите, за ангелом красоты, за женщиной, которой, на основании ее наружности, приписывают прекрасную душу, за истинной герцогиней, презрительной, любящей, изящной, остроумной, кокетливой, ничего подобного которой я не видал в жизни. Это один из феноменов, исчезающих с лица земли, женщина, которая говорит, что меня любит, что хочет поселить меня в глубине Венецианского дворца (вам я все могу сказать), которая хочет, чтобы я писал для нее одной; женщина, которую надобно обожать, стоя на коленях, если она позволит, и которую так приятно победить! Женщина мечты, ревнивая до последней степени! Ах, лучше бы мне было сидеть в Ангулеме, на пороховом заводе тихо, мирно, слушать шум мельниц, лакомиться трюфелями, учиться у вас загонять шар в лузу и смеяться, и болтать, чем здесь терять время и губить жизнь».