Оноре де Бальзак

Поначалу Лора считала его не заслуживающим внимания из-за слишком низкого происхождения. Эжен обратился в суд Руана с ходатайством о введении в силу давнишнего решения, позволявшего ему именоваться Миди де ля Гренере. Господин и госпожа Бальзак оживились – благородная частичка «де» значила для них многое и казалась решением проблемы. Они стали убеждать дочь, та согласилась, что этот претендент на ее руку, несмотря на темное прошлое, не заслуживает того, чтобы им пренебрегли. Что испытал Оноре, увидев любимую сестру в объятиях мужчины, который имел теперь право обладать ею? Без сомнения, некоторую ревность, но также уверенность, что муж, пусть даже самый прекрасный, никогда не заменит Лоре брата – их чуть-чуть кровосмесительная любовь сильнее других привязанностей. В романе в письмах «Стени» Бальзак опишет эту ангельскую страсть брата к своей сестре. Ведь зачастую в слиянии душ можно обрести счастье, которого не даст никакой телесный союз.

Едва закончилась свадебная церемония, новое важное событие потребовало присутствия Оноре. Бернар-Франсуа, решив раз и навсегда понять, есть ли у его сына способности, пригласил в гостиную дома в Вильпаризи несколько знакомых, перед которыми тот должен был прочесть свою трагедию. Оптимист по натуре, юноша надеялся на триумф. Начав чтение текста, который знал почти наизусть, уголком глаза наблюдал за реакцией собравшихся. По мере того, как разворачивалась драма Карла I, жертвы отвратительных интриг Кромвеля, лица присутствовавших скучнели: казалось, никто не в состоянии оценить ужасающую актуальность сюжета, противопоставлявшего власть королевскую власти народной. Ведь Карл – это Людовик в последние дни своей жизни, и Мария-Генриетта образцово ему предана. Вся пьеса проникнута ненавистью к англичанам, которым нельзя простить Ватерлоо. Кажется, королева упрекает Кромвеля не в том, что тот отправил короля на эшафот, а в том, что сослал Наполеона на остров Святой Елены. К несчастью, пьеса была в стихах. А они – лишь бледным подобием классических образцов. Мария-Генриетта, проклинающая вероломную Англию, – это Корнель, проклинающий Рим:

Ты ненавистен мне, коварный Альбион!..
Измена зреет тут, грозит со всех сторон!
Отныне, Франция, к тебе мое моленье:
Тебе вручаю я свой трон, детей и мщенье!..[8]

И вот, наконец, последняя реплика. Неловкое молчание. Никто не решался выразить автору одобрение, даже Лора, по ее словам, была «сражена». Тем не менее она решает переписать пьесу, что ранее уже проделала матушка. Что до Бернара-Франсуа, то всеобщее разочарование взволновало его больше, чем он ожидал: быть может, «судьи» ошиблись и следует предложить «Кромвеля» кому-нибудь более компетентному и беспристрастному? Выбор пал на бывшего преподавателя Эжена Сюрвиля в Политехнической школе, академика Франсуа-Гийома Андриё. Со множеством оговорок ему передают копию, выполненную госпожой Бальзак. По свидетельству Лоры, специалист вынес окончательный вердикт, не подлежащий обжалованию: «Автор может заниматься чем угодно, только не литературой».

Тогда мать и сестра новоявленного драматурга сами отправились в Коллеж де Франс, чтобы лично встретиться с Андриё, выслушать советы и забрать рукопись. Во время визита проворная, словно белочка, Лора обнаруживает среди бумаг, разбросанных в беспорядке на письменном столе преподавателя-академика, листок, на котором тот набросал свои впечатления от прочитанного, забирает с собой, показывает Оноре, потом с извинениями возвращает. Госпожа Бальзак получает письмо, где ученый муж пытается сгладить разочарование, пережитое семьей незадачливого автора: «Придирчивость к деталям, быть может, заставила меня судить слишком строго. Я далек от того, чтобы заставить вашего сына пасть духом, но думаю все же, что он мог бы с большей пользой тратить время, не сочиняя трагедии или комедии. Если он окажет мне честь своим приходом, я поговорю с ним о том, что, с моей точки зрения, дают занятия изящной словесностью, и о том, какую пользу для себя можно из этого извлечь, не становясь профессиональным поэтом». Оноре покорно идет в Коллеж де Франс, но не находит там Андриё. На этом все и закончилось.