Онтологические мотивы

когда мы не умрем но встретимся одни
мерцания преобразившись сразу
в стоокий вакуум и умные огни
тая бельмо прижизненному глазу

когда уже прощай все вещество вещей

возлюбленное с переливом лиц их
а только речь печаль чердак судьбы ничей
вполнебосклона в гелиевых птицах

и от случайного товарищества дня

свечного чада до засечки мрака
двойная аура нагара из меня
кто был себе хозяин и собака

когда уже не мы но кто теперь массив

всех сельтерских фотонов в ореоле
хоть нет ее в живых травинку прикусив
душа ступает в тензорное поле

ей бережно что желт анизотропный мир

во лбу кометы каменные вены
мы сердцем состоим из водородных дыр
ни тождества не помня ни подмены

початком жемчуга в тугой комплект колец

сатурна или где лавируй ловко
по горло в домыслах какая наконец
там схема сна и духа планировка

Песня расставания

в середине серый на постаменте из воска
лошадь в шорах без кругозора по сторонам
меж плитой и площадью полыхнет полоска
пламени плавится сверху стекает к нам
памятник неизвестному лауреату
лотереи анонимному баловню дней
не взимать же с праздного проездную плату
чей так бронзово зад водружен на ней
мы делили с такими воду в дыму и еду
выносили из пламени вот и вернем ему

истекает в долину луна и печаль хозяйка

ожерельем столетий изубраны города
нас под вымпелами бросало в карьер из замка
сквозь горнило врага и пепельных гор гряда
расступалась в страхе но время снесло вершины
а когда прилетели в своем железном яйце
оглядели что где уцелело и прочь решили
видно поняли что конец и что в конце
здесь все тише все шире памяти решето
этот серый последний но лошадь не помнит кто

жеребились как мы присмирели и перестали

а в манеже затменья где с крыши медведь ковшом
водружали наши подобия на пьедесталы
усадив себе сверху серого с палашом
но багровому воску мозоль седла не по сану
окликая кадавра в шевронах в прощальный раз
мы сбиваемся в табуны и стрелой в саванну
горевать о них что ушли не осталось нас
только скорость спасет от чешуйчатых крыльев тьмы
надо бегать быстрей себя как умели мы

«шесть лет плашмя а на седьмой с утра…»