Онтология нового мира

Его главная функция с коей справляется получше тривиального критерия Поппера – перечить косной привычке разума на радостях возводить найденные причины до ранга абсолютных, конструктируя догматическую метафизику – несусветный вздор ведь у тех всегда обнаруживаются ещё гораздо глубочайшие истоки. Вон атом, тысячелетьями числившийся монолитным, на деле состоит из в свою очередь тоже расщепляемых ядра да электронов. Короче говоря мельчайшее непостижимо, куда уж. Равно на элементарный крупнейший вопрос «Где мы находимся?» некоторые диалоги пелевенских Чапаева и Пустоты указывают один железобетонный ответ – «Здесь». Отсюда снова начальная точка: сознание, неотъемлемо характерное нам, поднимает до разряда наивысокоорганизованной материи так как позволяет отражать всю остальную. В ней кроется единственный адекватный критерий истины – практика: самостоятельная или помощью изобретений да приборов сближающих с бытием, экспериментальная проверка предположений. Но если учесть что достигнуть окончательной осведомлённости о сущности (охватить явленье со всех сторон и связей) нереально, то исследование мира – это беспрестанный путь во мгле, тропа опроверженья старых предрассудков свежими развёртками.

Так образуется специфически динамичный трансцендентальный разрыв между твердью понятного да припорошенной догадками дырою тайного, через развивающийся эпистемологический приём концентрированно обобщающийся в систематизирующей науки философии – её прогресс сводится к борьбе идеализма с материализмом, только каждый раз на следующем уровне (до поры пока будет создана синтетическая концепция). Как зорко отметил Альтюссер, постулаты становятся базой щедро опрыскивающих людей, зачастую филистеров, разрозненных суеверных мнений – идеологии. Задача той – оправдывать интересы политических групп. Этот мост намекает на необходимость прислушаться к совету Дэвида Юма и рассматривать учения неотделимо от обстоятельств воздействующих на человека, особенно склонного усугублять путаницу что касается социального, ибо он – его часть. То есть, корни недоразумения с погребеньем истории по иронии в ней же самой запрятаны. Сыскав ось, стержень её движения мы тотчас поймём причины сегодняшнего курса (а значит, сможем полноценно рассуждать о грядущих виражах траектории), для чего окунёмся к сизой были.

Давным-давно экстраординарные стихийные бедствия подтолкнули какие-то стайки австралопитеков изготавливать облегчающие добычу нужных ресурсов вещи, этаких себе посредников с природою – орудья труда, благодаря которым пассивная адаптация примитивных животных начала уступать активному преобразованию, и те приматы стали развиваться к людскому облику. Но ничего не случается «по щелчку пальцев» – даже сам щелчок пальцами; физиологический антропогенез длился дольше двух миллионов лет. Подробности в этом сочиненьи опущу, а равно всем известные результаты. Однако замечу: именно тогда обрелось наше исключительное свойство вынесенное к названью вида – разум. Его взаправду надо б разъяснить. Меняя делами мир индивид обосабливается осознаваясь творцом, и в противовес внешнему создаёт космос внутренний, наполняемый рефлексиями над информациею. Он приучается запоминать, выходит из чертога сиюминутного мышленья конкретного к абстрактному, на досуге витая по облакам малосвязной розановщины думает что угодно, то низкое то высокое, прыгая от подноготной грязи до например геометрии. Осенившись идеей, возвращается опробовать её реально. Получается или нет – продолжает дальнейшие рассуждения в той либо иной сфере. Но многогранность фантазии человека, деятельностью порождённая ею и детерминируется: не разработай в СССР Восток-1 не летать Гагарину по орбите, не грезить бы о поиске запасной Земли; не строй испанцы каравелл не плавать Колумбу до Нового Света, не появиться б авантюрной легенде про Эльдорадо.