Онтология взрыва

Это меньшинство и составило маргинальную зону того способа мышления, который для наших многообразных применений выстраивает логику причинности и логику геометрической картины нашего мира. Находясь на значительном удалении от устойчивого среднего значения этой рациональности, основанной, как уже было сказано, на геометрии корпускулярного мира, эта зона оказалась вблизи нового устойчивого уровня пространства рациональностей - континуумального мышления, каковой на правах первопроходцев и заселила собой. Похоже, высадка этого десанта по своим последствиям по крайней мере не уступила той, что состоялась с участием Колумба в 1492-м.

Мы уже говорили, что каждое новое поколение вносит свои изменения в способ понимания мира. Это значит, что оно продолжает путь, проложенный маргинальной зоной предыдущего поколения. Это значит, что оно увеличивает заселенность нового уровня рациональности. Это значит, что оно коллективизирует этот уровень.

Каждое поколение посылает все больше своих поселенцев на новые земли. Отрывать себя от привычных обжитых мест непросто - незнакомое внушает опасения. Но вместе с тем и манит новыми возможностями, новым плодородием и россыпями. Наконец, когда эти возможности приобретают ничем не заменимую витальную значимость, происходит обвал, лавина, бум, Клондайк как символ всего этого. Коллективизация новых земель достигает своего апогея и происходит рождение новой цивилизации.

В переводе с культурологического языка на онтологический это означает образование новой реальности, а онтология континуумального мира назвала бы это появлением нового метрического уровня. В континуумальном Универсуме такое не слишком частое, но и не такое уж редкое явление, как мы уже говорили, сопровождается разогревом и метрическим взрывом.

===

Часть 3.

Взрыв, который, похоже, нас ожидает

- Зарыть бы их, - сказал Окорок, - срамота. Жители складывали пожитки в телеги. Мальчишки выгоняли скот. Лица у всех были такие же, как и всегда, спокойно-деловитые. Только от двора ко двору среди трупов кольцами кружилась сошедшая с ума беленькая собачонка. Подошел к партизанам старик с лицом, похожим на вытершуюся овчину. Где выпали клоки шерсти, там краснела кожа щек и лба.

Воюете? - спросил он плаксивым голосом у Вершинина. - Приходится, дедушка.

- И то смотрю - тошнота с народом. Николды такой никудышной войны не было. Се царь скликал, а теперь - на, чемер тебя дери, сами промеж себя дерутся.

Все равно что ехали-ехали, дедушка, а телега-то - трах! Оказывается, сгнила давно, нову приходится делать.

А?

Старик наклонил голову к земле и, словно прислушиваясь к шуму под ногами повторил:

Не пойму я... А?

Телега, мол, изломалась!

Старик, будто стряхивая с рук воду, отошел, бормоча:

Ну, ну... какие нонче телеги. Антихрист родился, хороших телег не жди.

Вс. Иванов. "Бронепоезд 14-69".

Пространство рациональностей: вертикальный разрез

Новые поколения создают новые образы и переоценивают ценности. В общем-то, если отбросить все производное от этого нашего умения, то останется только оно, именно за его счет мы и выживаем. При этом образы, созданные вчера, сегодня могут вызвать улыбку как забавная глупость: как буденновские усы, завешанная орденами брежневская грудь, как фижмы, аксельбанты, Анна на шее, эполеты, парики с буклями, трости, цилиндры, лаковые штиблеты, и т. д. и т. п. Все это когда-то имело ценность как образы, и несмотря на кажущуюся сегодня свою глупость, вчера надежно обеспечивало равновесие для нашего мира. Нынче таких же глупостей, адаптированных ко времени, не меньше, и, конечно, мы обязаны ими дорожить так же, как дорожили своими наши предшественники.

Действительность вырастает из жизни: стоит попробовать вырастить хоть один образ насильно, чтобы убедиться, что мы лишь посредники в деле происхождения ценностей, и ни одна из них, не впишется в обстоятельства нашей только потому, что мы этого хотим. Мы всего лишь посредники и тогда, когда сажаем растения в расчете вырастить полезный для нас урожай, и наши возможности как посредников и тут, хотя и велики, но ограниченны.

Нам нужно сильно изменить климат пустыни Кара-Кум, чтобы поселить в ней дикие орхидеи или хотя бы неприхотливые сосны. Или почему бы не заселить ее огромные постранства карельской березой? - ведь из нее можно наделать дорогой мебели. Или почему бы не вырубить всю российскую березу и посадить вместо нее много-много кофейных деревьев? - последние ведь дают гораздо больше дохода.

Почему у людей, вырванных из родной почвы привычных для них обстоятельств появляется странная и неизлечимая боль - ностальгия? Почему ценности, составляющие видовую гордость американца, никак не приживаются в России или в Китае, или приживаются в каком то новом, совершенно неузнаваемом виде?