Опаленная земля

— Пентагон отказывается от программы СОИ, но если мы запустим рабочий прототип, то неизбежно привлечем к себе повышенное внимание. Наш проект практически осуществим, а главное — эффектен с точки зрения паблик рилейшнз. В области космических оборонных технологий, которые будут иметь решающее значение на рубеже веков, мы будем недосягаемы.

Боулт хмуро взирал на него.

— А главное, энергия бесплатная! — возбужденно добавил Мич.

Наконец Боулт сдался.

— Вы сказали волшебное слово, — произнес он и добавил: — Теперь главное, чтобы Пентагон клюнул.

— Не беспокойтесь, клюнет, — пообещал Мич.

— Постарайтесь. От этого зависит, будет у вас работа или нет.

— Полагаю, мы можем запрограммировать аппарат не только на выполнение чисто оборонительных функций, но и на проведение наступательных операций планетарного масштаба.

Услышав эти слова, стоявшие рядом инженеры заметно побледнели, но Боулт предпочел не обращать внимания на тревожный сигнал.

— Действуйте, — сказал он.

— Нет проблем, P.M.

Они уже направились к выходу, чтобы разойтись по своим лабораториям, как вдруг Боулт остановил их.

— Подождите!

Они оглянулись.

— Вы ничего не забыли? Ведь эту штуку надо как-то окрестить.

— Мы называем ее «Парагвайский проект», поскольку сборка происходила именно в Парагвае, — сказал Мич. — Дешево и безопасно.

Боулт покачал головой:

— Нет, «Парагвайский проект» не пойдет.

— Может, «Солнечный возничий»?

— Нет, в этом есть что-то лошадиное.

— Ну, тогда «Укротитель солнца»?

— Похоже на название дешевого вестерна.

— Я, кажется, знаю, — вызвался безымянный инженер. — Можно назвать аппарат «Парасол-2001».

— А что это значит? — спросил Боулт.

— Да вообще-то ничего. Но людям нравятся цифры. Особенно когда их много и они стоят вместе с непонятными футуристическими словами. Это вроде уважения на грани страха, которое некоторые питают к математике.

Боулт сдвинул брови, изображая мыслительный процесс. Потом вспомнил, что приближается время обеда, и сказал:

— В этом что-то есть. Я согласен.

После этого Ример Боулт выкинул проект из головы.

Лишь несколько месяцев спустя он сложил в уме все обрывочные данные о «Парасол-2001», и в голове его сложилось более или менее четкое представление о проекте. Для этого ему пришлось уволить одного инженера, предварительно потребовав у него детальный отчет о проделанной работе. Таким образом Боулт избежал подозрений в некомпетентности.

Ему предстояло сделать доклад на совете директоров, иначе он ни за что не стал бы вникать в детали проекта.

— "Парасол-2001" предназначен для предотвращения потенциальной угрозы нанесения удара по нашей планете, — распираемый гордостью, говорил он, стоя перед красочной диаграммой, на которой была графически представлена степень предполагаемой угрозы, выражавшаяся в мегатоннах. Это была зловещая диаграмма. Ему самому делалось страшно, когда он смотрел на нее.

Совет, как всегда, сразу перешел к делу.

— Кто в здравом уме заплатит нам за то, что мы будем защищать планету от мифической внешней угрозы? — без всяких околичностей спросил его Ральф Гонт, исполнительный директор.

— Заплатят, если мы будем единственной реальной силой в космосе.

Ральф Гонт саркастически хмыкнул:

— Зная генералов из Пентагона, думаю, они скорее попробуют воззвать к нашим патриотическим чувствам, надеясь, что мы сделаем все бесплатно — хотя бы затем, чтобы спасти свои задницы. Боулт, спасение мира — дело неприбыльное.

— Я уже думал об этом, — сказал Боулт. — «Парасол» можно переориентировать на землю. Он способен поразить любой наземный военный объект. Никакое другое оружие не имеет таких характеристик.

Члены совета слушали с каменными лицами. Боулта прошиб пот.

— А самое главное, — поспешно добавил он, — это будет самой грандиозной рекламной кампанией за всю историю человечества.

С этими словами Боулт нажал какую-то кнопку на пульте дистанционного управления, и модель «Пара-сол-2001» раскрылась, подобно цветку, обнаружив в своем чреве три аккуратные черные буквы «кью-Эн-Эм». Кью была строчная — изначально это была идея Боулта, которую он выдвинул в первый год работы на компанию и которой очень гордился. Благодаря этому предложению ему впервые повысили жалованье.

— Наша торговая марка. В ночном небе она будет казаться в два раза больше луны. Потрясающий рекламный удар.

Это был решающий аргумент. Совет директоров сдался. У них был только один вопрос:

— Эта штука может причинить ущерб озоновому слою?

— Не беспокойтесь. Я уже думал об этом. — Боулт снова ощутил приступ страха — у него даже мурашки побежали по спине. В конце концов, не кто иной, как он, Ример Боулт, нес ответственность за события, которые привели к подписанию в восемьдесят седьмом году Монреальского протокола, призвавшего все страны значительно сократить к 2000 году выбросы в атмосферу фтористого углерода.