Опаленная земля

— Этот аппарат спроектирован совсем не для этого. Он должен уничтожать блуждающие астероиды, которые угрожают нашей планете.

— Э-э?

— Это правда. Планета беззащитна перед лицом этой угрозы. Достаточно вспомнить, что произошло на Юпитере, достаточно вспомнить судьбу динозавров. «Парасол-2001» был призван обнаруживать приближающиеся к Земле астероиды и уничтожать их. Мелкие экземпляры при этом обращались бы в пар. Что касается крупных, то «Парасол» должен был изменять их траекторию таким образом, чтобы они миновали Землю, не причиняя вреда. Образующиеся при тепловом воздействии газы должны были сыграть роль реактивного топлива.

— Одним словом, что-то вроде гигантского увеличительного стекла.

— Вот именно.

Высокий с многозначительной улыбкой посмотрел на старика азиата — дескать, что я тебе говорил? Тот сделал вид, что ничего не заметил.

— Все бы хорошо, если бы не производственный дефект. Мы предполагали, что «Парасол» может быть арендован Пентагоном и использован против наземных целей в будущей войне. Но какой-то идиот подсунул нам бракованный компьютерный чип, который в дальнейшем был установлен в системе наведения и изменил ориентацию аппарата на орбите. Кончилось тем, что «Парасол» оказался нацелен на Землю, а не наоборот. Он уже не годился для выполнения изначальной задачи. Более того, торговая марка компании стала появляться в перевернутом виде.

— Так зачем же вы уничтожили «Биобаббл»?

— Тогда мы еще не знали, что аппарат самопереориентировался на Землю. Мы просто проводили испытания, резонно полагая, что космосу ничто не угрожает.

— А как насчет «Релайента» и Байконура? Тоже безобидные испытания?

— "Шаттл" уничтожили, чтобы подкрепить «марсианскую» версию доктора Пагана. Тут произошел какой-то сбой, торговая марка «кью-Эн-Эм» появилась в небе в виде русского слова «Мир». Тогда мы решили нанести удар по Байконуру, чтобы американцы не напали по ошибке на Россию и чтобы русские, которые и вывели на орбиту «Парасол», не сдали нас Вашингтону.

Мич вытер ладонью пот со лба и облизал пересохшие губы. У него был вид смертельно уставшего человека.

— А что еще нам оставалось делать, чтобы уберечь собственные задницы? — заключил он.

— Вы ликвидировали доктора Пагана, чтобы заткнуть ему рот?

— Ну да. То есть нет. Это все P.M. Он единолично отдавал приказы. Я всего лишь исполнитель.

— Как исправный солдат на службе у нацистов.

— Вы несправедливы ко мне. Я не отправлял людей в газовые камеры.

— Нет. Вы поджаривали их прямо на месте, — сказал Римо.

Внезапно Бартоломью Мич почувствовал острую боль в спине.

— Меня, что, ударили ножом? — спросил он, боясь пошевелиться.

— А почему вас это удивляет? — скрипучим голосом произнес старик азиат. — Разве вы не изменили собственной стране?

— Я только делал то, что требовало от меня руководство корпорации.

— Вот за это вы теперь и расплачиваетесь своей жизнью, — промолвил Римо.

— Но я не чувствую, что умираю...

— Потерпите. Я должен задать еще один вопрос.

— Какой? — спросил Мич. У него начинала кружиться голова и появилась слабость в коленках.

— Как вырубить зеркало?

— Я сам должен это сделать.

— У вас нет времени.

— Вы только не должны трогать... — Мич не закончил. Глаза у него закатились, так что остались видны лишь белки, и в следующую секунду он рухнул замертво.

— Вот дьявольщина, — пробормотал Римо.

Чиун махнул рукой:

— Не важно. Мы разрушим умные машины при помощи глупых.

— Он сказал, что мы чего-то не должны трогать. — Римо беспокойным взглядом обвел битком набитое аппаратурой помещение.

— А мы и не будем ничего трогать. Просто разобьем все вдребезги.

Римо мгновение колебался, потом пожал плечами и сказал:

— Ладно. Все равно хуже уже не будет.

И они принялись крушить все, что попадалось им под руку: от операторских пультов и шкафов больших компьютеров до приборов, назначение и название которых было им неизвестно. Скрежетал и рвался металл, лопался пластик, звенело стекло. Вспыхивали снопами зеленых искр концы выдираемого с корнем кабеля.

Действуя методично, с мрачной решимостью, они быстро превратили отдел перспективных разработок «Куантум Ньютрино Меканикс» в свалку, состоявшую из битого стекла, покореженного металла, разбитых транзисторов и поломанных плат.

— Ну вот и все, — сказал Римо. — Следующая остановка на одиннадцатом этаже.

* * *

— Мистер Боулт, к вам посетители, — предупредила Римера Мергатройда Боулта секретарша. — Двое.

— Кто такие?

— Я их не знаю. Они спросили P.M. Такое впечатление, как будто они вас знают Мистер Боулт, у них нет значков штатных сотрудников «кью-Эн-Эм».

— Спросите, что им нужно, — сказал Боулт, который был занят тем, что разбирался в своем столе.

— Они говорят, что вы последнее звено.

— Последнее звено чего?

— Они не говорят, мистер Боулт.

— Эвелин, скажите им, чтобы записались ко мне на прием.

— Хорошо, сэр.

Секунду спустя из-за двери донесся истошный крик Эвелин, после чего дверь слетела с петель и врезалась в противоположную стену, посшибав висевшие на ней работы Максфилда Пэрриша.

Ример Боулт, мгновенно побледнев, машинально вскочил.

— Кто вы такие?