Опаленные крылья любви

Люба после разговора с Умаром долго находилась в шоковом состоянии. А когда пришла в себя, схватила со стола хрустальную вазу и грохнула об пол. Громкий звон разбитого хрусталя не успокоил ее. Она в ярости заметалась по комнате, потом бросилась на диван и дико, как волчица, завыла. Боль и обида от того, что Умар не вернется к ней, как удавка, душили шею. Развод с ним не входил в ее планы. Она верила, что придет день и они вновь начнут совместную жизнь.

Проплакав до самого вечера, она немного успокоилась и стала думать, как отомстить ему. Долгими бессонными ночами она строила планы и, словно наяву, представила, как душит его жену. Но и этого ей казалось мало, и она придумывала новые пытки. «Нет, я выцарапаю ей глаза!» И представив, как та слепая будет ходить держась за руку Умара, от наслаждения злорадно засмеялась. Но немного погодя вновь думала о новой мести. Она хотела большего: чтобы не только она, но и он страдал. Каждую ночь у нее возникали все новые и новые планы мести.

Однажды, в очередной раз мысленно поиздевавшись над своей будущей жертвой, Люба неожиданно задала себе вопрос: «Интересно, а на ком он собирается жениться? Неужели все-таки на Наташе? Так вот зачем она приезжала! Хотела убедиться, вернусь я к Умару или нет. Ах ты русская свинья! Погоди, ты у меня еще будешь скулить по-собачьи и валяться у моих ног!» Теперь она четко видела лицо своей жертвы.

Как-то ночью ей приснился кошмарный сон. Ей снилась Наташа. Та, насмешливо поглядывая на нее, говорила: «Он выбрал меня, потому что я красивее тебя!» Она прогнулась в поту, села на кровати и поклялась себе: «Я оболью ее красивое лицо кислотой!» Представив обезображенное лицо Наташи, громко засмеялась, откинулась на подушку и, впервые получив истинное наслаждение от придуманной мести, спокойно заснула. На следующий день она достала пол-литровую банку кислоты и спрятала под кровать. Ей не терпелось скорее поехать в Ташкент и привести в исполнение задуманное. Но прежде она решила поговорить с сыном и рассказать ему, с какой целью приезжал отец. Она заранее предвидела реакцию сына: тот ни за что бы не простил отцу его предательства. Однако проходили дни и недели, а Аслан не появлялся. Все тревожнее становилось в Грозном. По телевизору показывали президентский дворец, где многотысячная толпа оппозиционеров открыто выступала против Дудаева.

Однажды Люба увидела отца Умара. Тот стоял с сельчанами и о чем-то оживленно говорил. Люба встала в стороне, решив подождать, когда тот обратит на нее внимание. Ей хотелось подробнее узнать насчет женитьбы Умара. Анвар Мусаевич заметил Любу, подошел к ней.

— Здравствуйте, папа, — скромно опустив глаза, тихо поздоровалась она. — Как здоровье? Не болеете?

— Спасибо. Как видишь, жив-здоров. Аслан приезжал?

— Нет.

— Когда приедет, пусть зайдет к нам. В прошлый раз был, так и не зашел.

— Он спешил. Даже домой ко мне не зашел. Как Фатима живет?

— Болеет.

— А что с ней?

— Сама не знает.

— Может, ей лекарства надо? Я достану.

— Спасибо. В доме полно всяких лекарств. Умар привез.

— А как Умар поживает? Он еще не женился?

— Не знаю. Как уехал, так с тех пор ни одного письма не прислал.

— А вы не знаете, на ком он собрался жениться?

— Не знаю.

— А разве он вам не говорил?

— Нет. Я спросил, но он промолчал. — Анвар Мусаевич пристально посмотрел на нее, та, не выдержав его взгляда, опустила голову. — Люба, добрый тебе совет: забудь Умара, к тебе он больше не вернется.

— А как же сын? Аслан любит его.

— Он-то любит, а ты?

— Я не виновата, что вместо меня он выбрал свою службу.

— Надо было за ним поехать. Ты же жена, это твоя священная обязанность — покорно и безропотно всюду следовать за мужем. А ты как поступила? Ты опозорила его и вместе с ним наш род. В нашем роду разводов веками не было. Стыдно людям в глаза смотреть!

Когда старик отошел, она с ненавистью посмотрела ему вслед и прошептала вдогонку: «Чтоб он подох, ваш проклятый род Кархмазовых! Чтобы мужского корня не осталось в вашем роду»! И тут же испугалась собственных слов: сын Аслан был из рода Кархмазовых.

К концу месяца приехал Аслан. Когда Люба рассказала ему, что отец приезжал за разводом и собирается жениться, лицо его побелело. Зло сверкнув глазами, Аслан крикнул:

— Я убью его!

Люба, увидев выражение глаз сына, испугалась.

— Сынок, он недостоин того, чтобы ты запачкал о него руки. Забудь его. Он давно тебе не отец.

Аслан со стоном произнес:

— Он не имел права предавать нас!

— Я сама разрешила ему жениться, — неожиданно даже для самой себя соврала Люба.

Аслан недоверчиво посмотрел на нее.

— Да, ты не ослышался. Он мне не нужен. Я знаю, тебе больно слышать это, но ты уже взрослый и должен понять, что возврата к прошлому нет.

— Мама, я что-то тебя не пойму. Месяц назад ты говорила совсем другое. Мы даже собирались к нему поехать.

— За это время, сынок, много воды утекло. Он мне не нужен. Пусть женится.

Мать говорила так убедительно, что Аслан заколебался.

Проводив сына, Люба отругала себя за то, что чуть не толкнула сына на погибель. Она не сомневалась, что Аслан действительно убил бы отца.