Опальная красавица

– Мы будем рядом. Мы вам поможем. И уж если Россия приняла в свое время Марту Скавронскую, Анну Леопольдовну, Анну Иоанновну, а потом и взбалмошную Елизавету, которая до конца жизни была уверена в том, что Англия расположена на материке и до Лондона можно доехать по суше, – если так, говорю я, она и вас примет! Россия любит поднимать на щит обделенных судьбой. Надо только вас умело представить. И не смейте говорить мне, что у вас не хватит сил и смелости! Вы однажды уже выдавали себя за внучку Петра – так сделайте это еще раз.

– Ну, тогда, – развела руками Елизавета, – тогда у меня ничего не было. Я была никто. Нищая! А теперь мне ничего не нужно. У меня и так... – и осеклась, и даже зажмурилась от страха, вспомнив, кто она и где она.

– У вас и сейчас ничего нет, – безжалостно изрек Араторн. – И к тому же вы не знаете, от чего отказываетесь. Подумайте о своей дочери. Какие перспективы откроются перед ней! Я уже не говорю о том ребенке, которого вы носите. Вообразите будущее вашего сына!

Елизавета помертвела. И это вызнал! Он все знает про нее!

– Уж он-то самозванцем не будет, – продолжал Араторн. – Вы, если пожелаете, сможете возвысить и его отца. – Он хмыкнул: – Екатерина, словно забыв, что у царей длинные руки, всех своих любовников почему-то жалует званием флигель-адъютанта. Надеюсь, вы далеки от такой пошлости...

– Вот что! – отчаянно выкрикнула Елизавета, словно утопающий, который хватается за соломинку. – Почему вы не хотите обратиться к Екатерине?

– Вспомните, что говорил вам покойный Бетор: она еще более русская, чем сами русские. И своей властью неофита она рубит как мечом – направо и налево. Ей предана Garde du Corps, гвардия, эта самоуверенная и заносчивая часть русского общества. Но если Екатерины не станет...

– Но у нее сын, – быстро проговорила Елизавета. – Он наследник.

– Младенец! – махнул рукой Араторн. – У вас в любом случае больше прав как у родной дочери Елизаветы, родной внучки Петра, чем у жены племянника... и так далее. В конце концов, вы сможете сделаться регентшей при Павле Петровиче, и там мало ли что сможет произойти!

Елизавета откинулась на подушки. Этот длинный, длинный разговор как бы завораживал ее самой своею бессмысленностью. «Несет такую аллилуйю, что уши вянут!» – думала она, но все же не могла не понимать: Араторн упорен – и уверен в своей правоте, в своем могуществе возвести ее на престол. Конечно, злопамятство императрицы почти низвело Елизавету в гроб, велико было искушение сквитаться с ней тою же монетою, но... ей это и вправду не нужно! Ее сердце, не тронутое прельщениями придворной и светской жизни, желало сейчас только покоя, свободы и любви. Она не примет этого дурацкого предложения. Посадить ее на трон – все равно что посадить туда соломенное чучело и уверять всех, что это – царица. Но надо придумать, как отвести от себя гнев Араторна, чтобы снова не попасть в подземелье. Господи, она сейчас даже думать не может – словоизвержения Араторна опутали ее, словно липкая паутина. Надо отделаться от него. Надо передохнуть.

И вдруг, к ее радости, Араторн поднялся.

– Я утомил вас, синьора? Не буду требовать вашего немедленного согласия (Елизавета обратила внимание, что он сказал «согласия», а не «ответа», словно заранее был в нем уверен!). Например, в соответствии с английскими правовыми нормами, при вынесении приговора беременной женщине его исполнение откладывается до разрешения от бремени. Англичане – люди мудрые. Будем же и мы мудры... О, нет! – воздел он перст, заметив искру надежды во взоре Елизаветы. – Так долго ждать я не намерен. Ваш ребенок должен родиться уже на троне – это в интересах его же наследственных прав. Сами знаете, как это бывает, – лукаво подмигнул он. – Сейчас мне придется уехать, чтобы кое-что подготовить. Пошла настоящая «grand jue», большая игра, как говорят карточные гадальщицы. Вернусь я через месяц, день в день... ваше высочество. Прощайте.

Поцеловав ей руку, Араторн направился к двери.

– А если я все же откажусь? – упрямо спросила Елизавета.

Араторн медленно обернулся:

– Зачем спрашивать, если ответ известен заранее: facilis descensus Averni! [58]

И, видя по глазам Елизаветы, что она не поняла последних слов, пояснил, опуская капюшон, так что его голос прозвучал словно бы и впрямь с того света:

– Ваша соперница Екатерина в свое время сказала: «Умру или буду царствовать!» А вы будете царствовать – или умрете.

И, резко повернувшись, он исчез между бархатных портьер.

16. Призрак

Итак, у нее оставался месяц. День в день...