Опаловая змея

– Тогда другие мужчины будут восхищаться тобой, а я стану ревновать.

– Ты способен ревновать, Пол?

– Ужасно! Ты не знаешь и половины моих изъянов. Я беден, честолюбив, ревнив и…

– Все-все! Не хочу слышать, как ты унижаешься. Для меня ты лучший в мире.

– Мне жаль мир, если это так, – рассмеялся юноша и сжал ручку Сильвии. – О любовь моя, ты действительно думаешь обо мне?

– Всегда! Всегда! Ты же знаешь, что думаю. С тех пор, как шесть месяцев назад ты вошел в нашу лавку, я люблю тебя. Я рассказала все Дебби, а Дебби сказала, что тебе можно верить.

– Предположим, Дебби сказала бы, что ты не можешь быть со мной.

– О, она никогда бы этого не сказала! Ну, Пол, она же тебя видела!

Молодой человек рассмеялся и покраснел.

– Разве мой характер отражается на моем лице? – спросил он. – Сильвия, ты преувеличиваешь мои достоинства.

– Это невозможно, – заявила девушка. – Ты мой сказочный принц.

– Что ж, я определенно нашел заколдованную принцессу, спящую в ревниво охраняемом замке. Что бы сказал твой отец, если бы узнал?

Сильвия вздрогнула.

– Я боюсь отца, – уклончиво ответила она. – Да, он такой странный. Иногда кажется, что он любит меня, а иногда – что ненавидит. У нас нет ничего общего. Я люблю книги и искусство, веселье и платья. А отца интересуют только драгоценности. У него их много в подвале. Но я никогда их не видела, – добавила Сильвия, глядя на своего возлюбленного, – и Дебора с Бартом тоже. Но там спрятаны ценности. Барт и Дебора говорят.

– А сам твой отец когда-нибудь говорил об этом?

– Нет. Он не хочет говорить о делах, которые ведет в подвале. Когда в семь лавка закрывается, он отсылает Барта домой и запирает нас с Деборой в доме. То есть запирает дверь, ведущую в лавку, – объяснила Сильвия с тревогой в голосе, чтобы Пол не подумал, что ее отец тиран. – Мы можем ходить по всему дому, но не выходим никуда до утра, а в семь отец отпирает дверь и Барт открывает ставни. Мы живем так уже много лет. Однако по воскресеньям отец не ходит в подвал, а идет со мной в церковь. Он ужинает со мной наверху, а в десять запирает дверь.

– А спит он наверху?

– Нет. Он спит в подвале.

– Невозможно. Там нет места для ночлега.

– Там есть еще одна комната, поменьше, рядом с большим помещением, где стоят сейфы, – объяснила Сильвия. – Дверь находится в темном углу, почти под улицей. Эта комната поменьше и приспособлена под спальню, и мой отец всегда спит там. Наверное, боится, что его драгоценности украдут. Вряд ли это полезно для его здоровья, – рассудительно добавила девушка, – потому что по утрам он часто выглядит больным, и у него трясутся руки.

– Сильвия, твой отец пьет спиртное?

– О нет, Пол! Он трезвенник и очень не любит тех, кто злоупотребляет выпивкой. Однажды Барт пришел в магазин немного пьяным, и отец уволил бы его, если бы не Дебора.

Пол ничего не ответил и снова задумался. Ему часто приходило в голову, что Норман – пьяница, хотя на лице процентщика не было никаких признаков алкоголизма, ибо оно всегда оставалось очень бледным. Но руки его дрожали, а лицо часто было припухшим и одутловатым, с нездоровым блеском, наводящим на мысль о какой-то пагубной привычке. «Если не пьет, то курит опиум», – подумал Пол, услышав объяснения Сильвии, но вслух ничего не сказал.

– Мне пора домой, – вздохнула девушка, вставая.

– О нет, подожди! – взмолился ее возлюбленный.

– Хорошо, задержусь еще на несколько минут, потому что мне нужно кое-что сказать, – заявила Сильвия и снова села. – Пол, тебе не кажется, что будет не совсем прилично, если мы с тобой обручимся без согласия отца?

– Ну, – замялся Бикот, – не думаю, что это правильно. Будь я богат, я не побоялся бы все рассказать твоему отцу, но поскольку я беден, он запретит мне видеться с тобой, если узнает, что я на тебя заглядываюсь. Но если хочешь, попробую с ним поговорить, хотя это может означать нашу разлуку навсегда.

– Пол, – девушка положила свою маленькую, крепкую ладонь на его руку, – даже все отцы в мире не разлучат меня с тобой. Я много раз собиралась все рассказать ему, но он такой странный. Иногда он целыми днями не разговаривает со мной, а иногда говорит резко, хотя я ничем не заслужила упрека. Я боюсь его, – сказала она, вздрогнув. – Уже говорила это и повторю еще раз. Он странный, и я совсем не понимаю его. Мне хотелось бы выйти за тебя замуж и уехать отсюда навсегда.

– Так давай же поженимся, если ты этого желаешь. Но нам придется жить в бедности.

– Нет, – печально ответила Сильвия. – В конце концов, каким бы странным и суровым ни был мой отец, я все же его дочь, и временами он бывает добрым. Я должна остаться с ним до конца.

– Какого конца?

Сильвия еще печальнее покачала головой.

– Кто знает? Пол, мой отец боится скоропостижной смерти.

– Насильственной? – уточнил Бикот, вспомнив разговор с Деборой.