Опаловый перстень. Авантюра доктора Хирна

— Но, — продолжал Хирн и пожал плечами, — положиться на это нельзя. Великан — большой обманщик.

Пино, на которого Хирн произвел хорошее впечатление, поблагодарил его и пошел своей дорогой. Хирн, измученный тревогой и событиями дня, отправился на свою новую квартиру. Но уже в подъезде, столкнувшись с подозрительными личностями, принял неожиданное решение:

— Я буду ночевать у себя дома!

* * *

В первые часы неожиданного путешествия Петер пытался освоиться со своим новым положением. Он легко и быстро изменил облик, но с внутренним миром было сложнее. В тесном купе он упражнялся в воспроизведении походки и жестов Хирна и вскоре убедился, что ничего не выходит. Поэтому он решил разыгрывать разбогатевшего Петера с утонченными манерами.

Поезд остановился в Варнемюнде. Петер слышал, как проводник объявил название станции, затем раздался стук беспрерывно хлопающих дверей, и где-то вдали прозвучал мужской голос, выкрикивавший что-то непонятное. Петер натянул одеяло и равнодушно повернулся к стене. Какое ему теперь дело до всего? Он едет в первом классе, и никто не имеет права мешать ему. Но вот Петеру показалось, что кто-то бежит по коридору спального вагона и повторяет одну и ту же фамилию. Он прислушался и различил: «Доктор Хирн».

— Хирн! — повторил он и вскочил. — Ведь это я!

Он открыл двери, высунул голову в коридор и крикнул:

— Здесь!

Разносчик телеграмм спросил:

— Вы доктор Хирн?

— Да! — ответил Петер.

Ему вручили две телеграммы, с которыми он скрылся в своем купе. Петер узнал адреса, и ему стало не по себе. «Открыть или нет? — подумал он. — Ну их! Приятного в них, видимо, мало!»

Он залез в постель, положил нераспечатанные телеграммы под подушку и потушил свет. В этот момент постучали в дверь. Он вскочил. Разносчик телеграмм открыл дверь и вошел в купе.

— У нас осталось две минуты, господин! — воскликнул он.

— То есть?

— Да ведь телеграммы с оплаченным ответом, — сердито сказал разносчик телеграмм.

— Телеграммы? Ах да, верно! — Он порылся под подушкой и вытащил оттуда смятые телеграммы.

— Да распечатайте их наконец! — поторопил его телеграфист.

— Вы советуете? — ответил Петер.

А телеграфист подумал: «Этот господин, верно, не в своем уме».

Петер со страхом открыл и прочел обе:

«Доктору Хирну. Поезд 32, спальный вагон. Вокзал Варнемюнде. Сыщик Пино предполагает, что ограбление произошло из ревности, чтобы кражей компрометирующих писем приобрести доказательства. Я верю тебе. Но, если ты разделяешь подозрения сыщика, убедительно прошу тебя тотчас же вернуться, чтобы без огласки утрясти личные дела и избежать неприятного вмешательства третьих лиц.

Мария».

Петер не понял ни единого слова. Он поспешно вскрыл вторую телеграмму в надежде найти в ней разъяснение.

«Телеграфируй, хранил ли в письменном столе деньги и ценности.

Мария».

«Что сделал бы в подобном случае доктор Хирн?» — спросил себя Петер. И решил, что тот не позволил бы таким пустякам испортить приятное путешествие. И он написал в ответ:

«Все вопиющее идиотство. Оставьте меня в покое. В письменном столе лежат миллионы. Ничего не трогайте. Привет.

Доктор Хирн».

Между тем Хирн добрался до своего дома, он осторожно открыл дверь и прокрался в свою комнату. Орта спала в соседней комнате, отделенной от его спальни только ванной. В первый момент у него было сильное желание броситься к крепко спавшей Орта и заключить ее в свои объятия. Но потом он опомнился и вернулся в свою комнату. Хирн разобрал постель, завел будильник, положил его под подушку и лег спать.

В это время Пино искал Великана. Палисадной улице, казалось, не было конца. После утомительной прогулки он наконец добрался до дома, названного Хирном. Над входными дверьми здания красовалась надпись «Городская богадельня». Пино удивился и дернул звонок. Потом позвонил вторично. Никто не отозвался. Тогда он стал стучать кулаками в дверь. В окне первого этажа появился свет, вслед за этим зажглись огни еще в нескольких окнах.

— Эй, послушайте! — крикнул Пино.

В это мгновение поднялись занавески, и во всех окнах появились растрепанные, заспанные старухи в ночных чепцах. Пино показалось, что он стоит перед воротами ада. В ужасе он пал на колени и, закрыв лицо руками, завопил не своим голосом:

— Пресвятая Мария и Иосиф, помогите!

Окна распахнулись, и тонкие высохшие, как палки руки обрушили на сыщика потоки холодной жидкости. Собравшись с последними силами, Пино поднялся и убежал.