Опанасовы бриллианты

— Я и сама не знаю, Василий Иванович. Плохого от него не видела, вежливый он. А вот зачем деньгами швыряется? — Она помолчала и махнула рукой. — Ну, это бог с ним, у него отец профессор, для сына ничего не жалеет. Главное в том, что рано Верочке замуж: пусть кончит техникум сперва, а Анатолий, если любит, подождать может. Да и мало ли как бывает, поживет он с ней, а потом бросит. Куда она тогда без специальности?

Слова женщины пришлись по душе майору.

— Вы не должны забывать, Валентина Михайловна, что здесь главную роль играют чувства вашей дочери. Вы с ней разговаривали?

— Как же, как же, Василий Иванович, спрашивала я… Говорит, любить не люблю, а уважаю: он воспитанный. Ну, а как замуж позовет — пойдешь? Не знаю, — отвечает, — может и пойду. А я свое: доченька, остается тебе один годок техникум кончить; там виднее будет… Вы уж, Василий Иванович, пожалуйста, не говорите Верочке, что все вам открыла. Гордая она, не простит мне.

— Не беспокойтесь, Валентина Михайловна, не выдам. А мысли у вас правильные… — И вдруг майор, сам себе удивляясь, твердо сказал: — Знаете даже что — вот познакомлюсь с Верой, и попробую ее уговорить подождать этот годок. А уже Анатолия-то я сумею попридержать. В этом не сомневайтесь!

Валентина Михайловна сразу расцвела, заулыбалась.

— Ну, спасибо, гости дорогие, словно камень с души прочь! — Она встала и засуетилась: — А чайку я все-таки согрею и угощение найдется — баранки свежие…

Валентина Михайловна открыла дверку маленького покосившегося шкафа с подложенной под одну сторону, вместо ножки, толстой старой книгой и достала чайник. Заметив, что майор смотрит на книгу, виновато сказала:

— Извините, починить некому — мужчины в доме нет.

Майор покосился на висящий в простенке окон увеличенный портрет.

— Простите за нескромность, Валентина Михайловна, ведь это, наверно, ваш муж, где он сейчас?

— На чужой стороне остался. Есть такая река — Одер. Там и погиб. Верочке тогда было восемь лет… — тихо ответила хозяйка и отвернулась. — Так я пойду позову Веру…

— Валентина Михайловна, вы дочку пришлите, а сами лучше где-либо у соседей побудьте, — попросил майор. — Вопрос уж очень деликатный, без вас нам легче будет Верочку уговорить.

Хозяйка, гремя чайником, скрылась за дверью.

Дверь открылась и на пороге появилась девушка с корзиной белья на плече. Она была такая же, как на фотографии, только волосы заплетены, чтоб не мешали стирать, в одну, закрученную вокруг головы, косу.

— Здравствуйте… извините, я сейчас…

Девушка поставила корзину у двери и быстро принялась приводить в порядок комнату — постелила заштопанную чистую скатерть, подобрала с пола обрывки газеты. Мочки ее маленьких ушей стали совсем красными.

— Вы уж извините за беспорядок… не думала, что вы придете… — Она смущенно разглядывала неожиданных гостей. — И Толя хорош, не предупредил даже… Я — полминутки, только переоденусь… — и, подхватив корзину с бельем, она скрылась во второй комнате.

Петя закрутил шеей — было похоже, что тугой галстук окончательно его донял — и с ненавистью посмотрел на желтый чемодан. Майор хмурился и молчал.

— Вот я и готова! — раздался голос девушки. — Простите, если задержала. — Она стояла посреди комнаты худенькая и стройная и смущенно теребила комсомольский значок, приколотый к простенькой маркизетовой кофточке. На руке у нее было серебряное колечко с красным камешком. — Мне мама уже сказала, что вы пришли…

Майор встал с дивана.

— Ну и хорошо. Короче будет разговор.

Девушка покраснела.

— Вы извините, пусть Толя не сердится… Я дружить с ним согласна… — Она еще больше покраснела и умолкла.

— Меня очень интересует, как вы относитесь к Анатолию? — тихо спросил майор.

— Не знаю, — смутилась девушка. — Толя мне нравится — он вежливый и скромный, но не могу я так сразу… Может, когда кончу техникум…

Майору вдруг показалось, что рядом стоит его собственная дочка и просит у него защиты. Он сунул руку в карман, и у Пети дрогнуло лицо, потому что он, конечно, знал, что в этом кармане его начальник носит служебное удостоверение. Но майор вынул всего лишь три фотографии и протянул их девушке.

— Что вы скажете, Вера, о человеке, который собирает такую коллекцию?

Девушка взяла фотографии. Ресницы ее дрогнули. Она подняла недоверчивый взгляд на майора.

— Читайте на обороте, и замечайте даты — это он успел за два месяца.

Лицо девушки, вначале немного бледное, постепенно становилось пунцовым.

— Что же это такое? — растерянно спросила она наконец. — Неужели Анатолий… Нет, я не верю, как вам не стыдно? Никогда не поверю…

Майор сделал знак Пете и, взяв у него четвертую фотографию, положил ее перед Верой.

— Она лежала вместе с этими тремя в одном бумажнике. Теперь верите?

Но девушка уже не слушала. Она бросила фотографии на стол и, таким же движением, как ее мать, вытерла руки о фартук. Потом бросилась к чемодану и вышвырнула его к дверям.

— Подождите… — она убежала в другую комнату и сейчас же вернулась еще с двумя чемоданами. — Это тоже его, унесите сейчас же!.. И скажите ему… Этому…

Майор и Петя быстро переглянулись.