Опасайся дверных ручек (СИ)

Но нет, это оказалось не так. Юлга была в палате одна-одинешенька.

Она протянула руку и коснулась рукава Нии.

— Эй! Принеси воды, а?

Ния встрепенулась.

— Да, да, конечно! — Упала на колени перед тумбочкой, достала оттуда казенную кружку и уставилась на нее тяжелым взглядом. Не прошло и минуты, как кружка была полна.

— Ты здесь сидишь. — Сказала Юлга.

— Я твоя подруга и беспокоюсь за тебя.

— Могла сидеть Жаннэй, и это было бы рациональным решением. У Жаннэй нет проблем с Общим Правом, у тебя — есть. Но ты здесь сидишь и гуляешь пару. Варт сказал тебе кое-что. Поэтому?

— Ты помнишь?

— Я грохаюсь в обмороки, но не цепляю амнезию. — Фыркнула Юлга. — Варт говорил о чувствах. Единственная подруга, с которой ты сможешь нормально о них поговорить — это, кажется, все-таки я?

Ния покаянно склонила голову.

— Ты права.

— Что, предсвадебный мандраж?

В голосе Юлги было совсем чуть-чуть насмешки.

— Как ты… — Вскинулась Ния.

— Конец месяца, послезавтра — день Солнца, а одиннадцатого дня будет твоя свадьба. Это было очень сложно — догадаться. — Хмыкнула Юлга и отпила из кружки.

Вода была вкусной-вкусной, чистейшей.

— Давай, рассказывай, только своими словами. Прости, в прошлое я сейчас не смогу — сама видишь, чуть не надорвалась. — Сказала она, когда допила. — Я постараюсь тебя понять.

— Ты себя-то понять не можешь. — Фыркнула Ния и примирительно подняла руки, — Ладно, ладно, обо мне, так обо мне. Все очень просто и, на самом деле, описывается всего парой слов: жреческий брак.

Глава 16

Водники были консервативным народцем. Оттого и система наследования власти у них была путаная и не слишком-то понятная для Юлги, которая во всех этих традиционных игрищах отроду не разбиралась. Из объяснений Нии можно было понять, что власть у водников принадлежит Верховному Жрецу многогранной Богини, как правило, старшему мужчине из жреческого рода. Но при определенных услових это мог быть любой мужчина рода и никогда — женщина. Сильных жреческих родов было два: род Улы и род Ялы. Несколько веков назад с помощью каких-то невероятных подковерных интриг и потрясающего везения, от которого, по общему мнению, ощутимо веяло хладной улыбкой Богини, Верховным Жрецом стал Тайек из очень малочисленного рода Олы, но, к добру или к худу, закрепиться не смог, удача ему изменила: его первенцем оказалась девочка, и в следующем поколении Верховный происходил уже из рода Ялы.

Вио рода Улы был уже третьим сыном своего рода на посту Верховного подряд, но вечно везение длиться не могло. Его жена созналась, что ждет девочку, уже через месяц после зачатия, а это значило, что следующим Верховным станет будущий муж его не рожденной еще дочери, которого надлежало выбрать из рода Ялы, и у Вио еще восемь месяцев, чтобы что-то по этому поводу предпринять.

Где-то на этом моменте Юлга попросила еще воды, и пила из полученного стакана мелкими глоточками, пытаясь выстроить путаный рассказ Нии в одну стройную схему. Толком не получилось, но что-то она уловила, и уточнила, старший ли сын Анген.

На что Ния отрицательно покачала головой и попросила не перебивать.

Осознав, что власть придется передавать не сыну, а зятю, Вио не слишком расстроился, справедливо рассчитав, что даже если зять будет упрямее барана, лишить деда общения с внуками никто не сможет, просто не имеет права, да и раньше его, Вио, смерти, заветный браслет Верховного зять не получит и вряд ли осмелится ему перечить. Проблем с родней зятя он хотел как можно меньше, оттого стал присматривать мальчика из младших ветвей рода Ялы.

Так бы он и выбрал кого-нибудь неглупого и покорного, но тут вмешалась мать Нии. Она познакомилась с несколькими кандидатами Вио, и что-то ей в них всех категорически не понравилось: так Ния стала поводом первого родительского скандала. Мать настаивала на красной свахе для своей девочки, причем непременно из Храма Живицы, отец совершенно не понимал, зачем в жреческий брак вмешивать какой-то совершенно другой Храм. Стерпится — слюбится, и нечего тут обсуждать. Так они и ругались бы до бесконечности, но у матери было одно решающее преимущество: для Вио беременность была таинством, чем-то сакральным и хрупким. Матери Нии не составило труда найти в нем эту слабость и разыграть небольшое женское недомогание. В результате Вио пообещал картинно стонущей, охающей и хватающейся за живот жене все и еще немного, а она безо всяких угрызений совести поймала его на слове.

Так Анген в свои двенадцать лет получил на руки орущую фиолетовую Нию и узнал, что вот это вот — его судьба. К подобному утверждению он отнесся с изрядным скептисом, осознание того, что ему на руку буквально втиснули браслет Верховного Жреца вообще пришло к нему только года через три.