Опасайся дверных ручек

Давно уже кельпи не прекрасная ладная кобылка, но человек ей благодарен и не променяет ни на одну лошадь на свете. Он давно догадался, кто она, и его грех грызет его изнутри огромными, как у бобра, зубами. Человек хотел бы отпустить ее на волю, но это не в его силах: путы, их связавшие — это не только уздечка и плотина, они гораздо сильнее, они пустили в их душах корни. Кельпи, могучий дух воды, могла бы их сбросить…

Она говорит себе: «Я люблю его».

И остается.

И эти слова — самые крепкие путы.

Сказка кончилась, дальше ничего нет, но еще держится едва слышное эхо Яльсиного голоса, которое тоже кусочек сказки. И пока сказка не кончилась окончательно и бесповоротно, Яльса спешно добавляет: «Слова очень важны, Варт, слова и имена; просто попробуй».

Воспоминание на этом кончилось, но в эхе воспоминания Юлга еще успевает различить угрюмое: «ладно».

Юлга вырвалась из транса и тут же захотела обратно.

Напротив нее сидел Ярт и рассматривал ее как очень интересную букашку. Изучающе.

Потом достал из кармана пару мятых одноразовых медицинских перчаток и молча ей протянул. Юлга посмотрела на них в немом изумлении.

Откуда он узнал, что они ей жизненно необходимы?

— Варт позвонил, — скучающе протянул Ярт, — в панике. Орал, что ты тут сидишь сусликом и на него вообще никак не реагируешь. Я сразу предположил, что это просто глубокий транс, скорее всего, связанный с использованием дара, но Варт орал просто неприлично, я думал, у меня мобильник расплавится. Какое счастье, что депрессию нельзя прислать по смс, а то сидел бы я сейчас тут по уши в суицидальных мыслях и думал, что делать — бежать за веревкой или выводить тебя из транса, чего, кстати, делать не стоит. Спасибо, что вышла сама…

— Что?!

— А ты думала, тут только я срываюсь? — Зло усмехнулся Ярт. — Кстати, я приношу свои глубочайшие извинения за то, что вы пали жертвой моих проблем с выбросами магии.

— Да ладно, с кем не бывает. — Отмахнулась Юлга, отключившаяся от Яртова монолога еще на слове «сусликом». — То, что я хотела спросить: где мой бутерброд?

— Варт вытащил из твоих хладных пальцев. И помидор вытащил. Едва отодрал. И обивку протер. Первое слово, которое я сегодня от него услышал, было не «привет», а «где ты, гад, у Юлги анфилактичный шок». Вы стоите друг друга, невежественные дети.

Юлга натянула перчатки: вообще такие она не любила, в них руки потели, а эти были еще и велики, но что тут можно поделать. Да и то, что они одноразовые не могло не радовать: воспоминаний про поднятие трупа или какой-нибудь темнейший ритуал ей только не хватало.

— А Варт где?

— Отошел вещи затащить. А ты не пробовала послать его в булочную? Вдруг получится? Будет у тебя, девочка с улицы, настоящий мальчик на посылках с долей в двухэтажном коттедже на окраине Тьена. Не центр, но тоже ничего.

Юлга склонила голову на бок.

— Я вроде не замуж за него собралась, чего же вы так беспокоитесь… Как затащил? А как я уеду?

Ярт пожал плечами и откинулся на спинку кресла.

— Думаешь, мне не все равно? Ты мне абсолютно безразлична, что есть, что нет, и как ты собираешься сбежать от моей матери и от моего брата — твои проблемы. Я только рад, что наконец-то они перестанут носиться со мной, как с писаной торбой. У них теперь новая игрушка, о которой можно заботиться и подтирать сопли. Так что живи, я не против.

Юлга осознала, что сидит напротив Ярта, разговаривает с ним, но до сих пор почти не думала про трупы. На лице у него можно увидеть вполне нормальные, человеческие эмоции, а не мертвое спокойствие. Вообще, с прошлого вечера он заметно посвежел: иссиня-черные волосы лежали в роскошном беспорядке, белая футболка выглядела так, как будто ее только надели. Юлга принюхалась — ну вот, и одеколоном пахнет. Это совсем не как раньше: кровью и землей, это даже вкусно.

Она никогда раньше не слышала, чтобы некроманты тянули силы из живых, так что вряд ли этот вид был следствием ее и Варта головной боли. Хотя… кто его знает? Может, это некромант-энергетический вампир. У них в семье есть чистый эмпат, а где одно чудо чудное, там и другое рождается.

Юлга задумалась: интересно, а как ее видит Варт? Наверное, раз уж она показалась ему похожей на Яльсу, то примерно так же. Но в том-то и проблема, Юлга обнаружила, что не может вспомнить, как для Варта выглядела Яльса. Образы, так естественно наслаивающиеся один на другой в Вартовых воспоминаниях, теперь никак не складывались в единое целое у Юлги в голове. Особенно сложно было состыковать проталину и куницу. Получалось что угодно: куница рядом с проталиной, куница в прыжке, куница за проталиной… Но то неуловимое нечто, чтобы и куница, и проталина — никак.

Это было похоже на ту блестящую железную головоломку из загогулин, которую однажды притащил в школу Юлгин одноклассник. Он размыкал загогулины единым плавным жестом, и когда он это делал, казалось, что все элементарно просто и делается на раз-два — вот так и так, а потом раз, и загогулины свободны. А потом два — и снова обвились друг вокруг друга, опробуй, расцепи!

У Юлги так и не получилось.

Она решила спросить.