Опасайся дверных ручек

Будто услышав ее мысли, Ярт подмигнул ей одним глазом и снова улыбнулся уголком рта. Со стороны это выглядело забавно, напоминало нервный тик, но, наверное, должно было означать, что все под контролем и все будет хорошо, что не стоит паниковать раньше времени.

Яльсе очень хотелось верить в Ярта. В то, что прекрасный герой Ярт не допустит ничего страшного. Однако она вполне понимала, что Ярт — это не прекрасный герой, и что верить ему — это все равно что верить тому парню, который ночью залез в квартиру и выгребает побрякушки из бабушкиного серванта, что он просто ошибся окном, когда левитировал ночью.

Может, и вправду ошибся, но драгоценности-то гребет.

Яльсе очень хотелось верить. Потому что если верить, что Ярт ничего плохого не допустит, то можно и поверить в то, что все кончится хорошо, и что Яльса не очень плохо поступает сейчас, когда врет подруге и замалчивает важные вещи. Сейчас, когда вместо того, чтобы увести Мелле подальше и все ей рассказать молчит, и пытается понять, можно верить Ярту или нет.

Есть ли в законодательстве Кетта статья «преступное ничегонеделанье»? Даже если и нет, если Яльса позволит себе и дальше стоять и ничего не делать, то это будет подло с ее стороны: проблемы-то сейчас не у нее, а у Мелле, а значит, и раздумывать нечего.

Яльса отступила, потянув за собой подругу. Сейчас, когда Ярт Вако отвлекает, это будет легче всего — сбежать. Это будет правильно. Она думала, что Мелле будет сопротивляться, не в ее характере было отступать, но Мелле покорно пошла за ней.

Как на веревочке.

Как будто противостояние высосало из нее все силы.

Яльса в который раз подумала, что Вако Мелле может оказаться не по зубам. Оглянувшись через плечо, она заметила, что Вако натянуто улыбается, не разжимая губ. Подростковая комедия понемногу превращалась в сказку о Пленнице и Чудовище.

Яльса сидела в библиотеке и делала химию. Уроки давно кончились, и можно было идти домой, что и сделала Мелле, которая в последнее время не очень любила задерживаться в школе. Однако Яльсе домой не хотелось: ее бабушка сидела с чужими маленькими детьми, конечно, не бесплатно. Лучшей нянечки было не найти, слава о ней разносилась по всей округе, и Яльса с бабушкой Яо могли жить на эти деньги ни в чем себе не отказывая, но о тишине в родном доме Яльса и не мечтала.

А в библиотеке было хорошо. Спокойно. Никто не мешал…

— Ого, какие люди! — Услышала она жизнерадостный шепот над самым ухом.

Ярт беззастенчиво выудил из Ялсиного пенала карандаш, и, перегнувшись через ее плечо, начал дописывать что-то в уравнении.

— Вот здесь, здесь, и здесь ты забыла воду. Подлая штука, я тоже вечно забываю. — Заявил он. — А здесь реакция не пойдет.

— Почему?

— Должен выделиться газ или нерастворимый осадок, а у тебя как были две жидкости, так и остались. Элементарно же. Вам не объясняли?

Яльса загрустила.

— Ну… у нас химичка в декрет ушла, физик заменяет, а он сам ни в зуб ногой… говорит читать учебник, но легче повеситься, чем хоть что-нибудь понять.

— Это поправимое. Возьми здесь учебник Хако за седьмой класс. Не пугайся, это не ты глупая, он для школ с естественнонаучным уклоном, у них программа другая… Он очень просто пишет и лишней воды не льет, то, что тебе и надо. Вот здесь все расчеты, в принципе, верные, но так как калия не в избытке, соль кислая будет, лучше пересчитай. А вообще — молодец, если смогла все вытащить из Целле, он и вправду неудобоварим.

— Тебе, наверное, неудобно так через меня перегибаться? — Сочувственно спросила Яльса. — Вон, стульчик подвинь.

— Практичный ум — бич романтики… — Вздохнул Ярт, но на предложенный стул таки сел. — Я вообще мимо проходил, и что я тут делаю?

— Ты же не просто так про романтику заговорил?

— Если ты скажешь какое-нибудь имя на «М» или на «В», то я лучше дальше пойду. Я достаточно устал, чтобы сегодня об этом думать. Я когда о них слышу, чувствую себя ежикозаводчиком — поганое, скажу тебе, дельце.

Если это был шантаж, то Яльса не очень понимала, с чего вдруг. Она вроде не упрашивала его с ней сидеть, и, хотя его помощь и была очень полезна, как минимум, спасла от тройки за домашку, это еще не значило, что она будет бросаться ему в ноги и умолять не уходить.

Яльса правда хотела назло ему назвать какое-нибудь имя на «М», но вместо этого сказала примирительно:

— Тогда — понятия не имею.

Он же и правда помог, да и… Сейчас он не казался таким уж противным и скользким типом.Честно говоря, Яльса никогда и не думала о нем как о противном и скользком типе, хотя ему явно нравилось, когда его таковым считали, и не собиралась верить в его напускную злобность. Он отыгрывал юного некроманта так, как от него и ожидали, немало при этом развлекаясь. Не Яльсино дело, думать, правильно он поступает, или стоило все-таки пойти против общественного мнения - хватит того, что у Яльсы есть собственное. Да и его, вроде, все устраивает.

— Раз нам не о чем говорить, я могу проверить твою алгебру.