Опасная близость

Мария невозмутимо указала на стул рядом с кухонным столом. Зейн замер в нерешительности. Сидеть и разговаривать нет времени. Надо продолжать поиски. Но постепенно гнев и отчаяние уступили место печали и растерянности. Если Ионы здесь нет, где она может быть? Наблюдая, как мама выкладывает на тарелку домашнее печенье, Зейн понял, что больше всего ему сейчас хочется утешения и понимания. Плюхнулся на изящный кухонный стул, рассеянно потирая щеку.

Но боль от пощечины была ничем по сравнению с мучительной раной в сердце. Зейн уронил руку на стол. Он устал от поисков и чувствовал, что надежды не осталось.

Впрочем, искать все равно бессмысленно. Зейн попросту не знал, куда идти. Между тем мама продолжала накрывать на стол. Поставила перед сыном свежее шоколадное печенье, налила чаю в фарфоровую чашку и пододвинула к нему:

– Ну, теперь рассказывай.

Сложив руки, Мария устремила на Зейна внимательный, полный сострадания взгляд, знакомый и привычный еще с детства. И тут внутри словно что-то прорвало.

Зейн уставился в чашку мятного чая. На сердце висел тяжеленный камень. Вот бы Мария могла все исправить, как раньше, когда Зейн был маленьким! Но теперь его проблемы, к сожалению, не так просты. И началось это, когда в двенадцать лет Зейн узнал ужасную правду об отце.

Теплая ладонь Марии коснулась его сжатых в кулак пальцев.

– Ну же, Зейн. Сколько можно замыкаться в себе?

Он поднял глаза и вдруг вспомнил записку Ионы: «Зейн, ты хороший человек. Не веришь – спроси у мамы, она подтвердит».

– Я совершил нечто непростительное, – вдруг выпалил Зейн. – И она ушла. Теперь не могу ее найти.

Мария кивнула.

– «Она» – это Иона?

– Да, – кивнул Зейн и смутился, когда голос его дрогнул.

– Значит, ты ее любишь?

Зейн опустил взгляд на руку Марии, на золотое обручальное кольцо, которое Тэрри надел ей на палец десять лет назад. Маму к алтарю вел гордый Зейн. При этом воспоминании он вдруг осознал, что собственные чувства его не пугают. Впрочем, какая теперь разница?

– Может быть, – пожал плечами Зейн. – Сам не знаю.

И что же ты такого натворил?

Зейн покачал головой. В горле встал плотный ком. Зейн не мог рассказать, что произошло, иначе Мария поймет, что, несмотря на все ее старания, сын вырос таким же негодяем, как отец.

Но тут прохладные пальцы Марии взяли его за подбородок. Зейн был вынужден посмотреть матери в глаза.

– Это что, имеет какое-то отношение к твоему отцу?

Зейн потрясенно отпрянул. Такого он не ожидал. Даже не сумел скрыть удивление. Да, у Марии всегда была хорошо развита интуиция, но когда она успела научиться читать мысли?

– Даже говорить о нем не хочу.

– Знаю, – вздохнула Мария. – Но тебе не кажется, что уже давно пора?

– Нет. Не могу.

– Почему?

От неожиданности Зейн ответил правду:

– Потому что я все знаю! Знаю, что он тебя изнасиловал. И не хочу лишний раз об этом слышать.

Так что спасибо, мне отлично известно, при каких обстоятельствах я появился на свет.

– Что?.. – Мария разом побелела как полотно. – Откуда ты знаешь?..

– Когда он пришел в коттедж, я все видел. Он снова хотел сделать то же самое. А еще я слышал, что он сказал.

– Ах, Зейн, – мама крепко сжала его руку в своих, – я не знала, что ты там был, иначе сразу бы все объяснила. Почему же ты ничего не сказал?..

– Не мог. Просто не мог, и все. – Зейн отстранился, снова сгорая от бессильного гнева, горечи и отвращения к самому себе. И наконец отважился задать вопрос, который мучил его долгие годы: – Как ты можешь меня любить после этого?

– Прекрати. – Мария встала и, прижав его к себе, принялась успокаивающе гладить по голове.

Зейн ощутил такой родной и знакомый аромат магнолии.

– А теперь послушай, что я тебе скажу.

Постепенно нервная дрожь улеглась. Его успокоил твердый голос матери.

– Да, он меня изнасиловал, но все не так просто, как ты думаешь. Я была молода и глупа, а он – красивый, образованный мужчина… Вот я и влюбилась, хоть он был и женат. Заметила, что тоже ему нравлюсь, и принялась кокетничать, всячески поощряла его знаки внимания. Но когда он пришел ко мне в комнату, испугалась. Попросила уйти, но он не послушал.

Мария взяла лицо Зейна в ладони.

– Нет, я не считаю, будто сама во всем виновата. Он оказался безжалостным, эгоистичным, жестоким человеком и воспользовался моей наивностью. Но хотя в тот момент я испытывала к нему лютую ненависть, да и потом тоже, в конце концов смогла простить его. И знаешь почему?

Зейн покачал головой. Слушать Марию было невыносимо.

– Потому что у меня появился ты.

Зейн снова отпрянул.

– Не надо меня успокаивать. Я больше не ребенок и прекрасно понимаю, что сломал тебе жизнь.