Опасная бритва Оккама

Умный автор, пытаясь выйти за рамки железного фэнтэзийного миропорядка, как правило, пытался рассматривать основное противоречие с изрядной долей юмора. («Там, где нас нет» М. Успенского[98], «Заклинание для Хамелеона» П. Энтони[99]). За немногими исключениями вроде поименованных выше это приводило, скорее, к негативному эффекту: дополнительного смысла в текст авторская ирония не прибавляла, а вот отпугнуть часть читателей могла. Формула: он издевается над святым!

Итак, в рамках средневековых «фэнтэзи» — критериев можно создать или очень хорошее, очень сложное и очень трудоемкое произведение либо — очередную крупносерийную халтуру. Третьего — нормального среднего уровня — не дано. Халтура лучше оплачивается, лучше продается и проще в изготовлении. Наконец, согласно кривой Гаусса, халтурщиков просто много больше, нежели хороших писателей.

Мы приближаемся к ответу. «Фэнтэзи» не обязана быть глупой, но имеет высокую статистическую вероятность оказаться такой.

Следует заметить, что упрощенность сюжетообразующего конфликта, нацеленность на детскую аудиторию привели к существованию антиотбора в издательских кругах, публикующих фэнтези. Иными словами, стандартные издательские и редакторские критерии при оценке произведений этого жанра резко снижаются. В связи с этим количество явных «ляпов» (неустранимых ошибок) в фэнтези превосходит среднестатистический уровень литературы. Приходится согласиться, что фэнтези, как жанр, действительно «не удостаивает быть умной».

Это. конечно, сугубо статистический вывод, который нельзя применить к конкретному произведению.

Нужно иметь в виду, что романтический мир фэнтези, романтический взгляд фэнтези чрезвычайно притягателен. Некоторое, хорошо бы — не чрезмерное, упрощение мира возвращает читателя в юность, а это — не самое дурное для человека возвращение. И быть может, в упрощенном мире фэнтези кому–то удастся увидеть что–то важное, но во взрослой Текущей Реальности скрытое от его глаз нагромождением других проблем.

Часть третья. Метамодель

Используя понятия «романтизм», «эстетика романтизма», мы или говорим очень многое, или не говорим ничего. Речь идет, по сути, об определенной форме мировосприятия, о некотором специфическом мировоззрении, если хотите — о вполне конкретной философии. Уже это заставляет нас с подозрением отнестись к абсолютным формулам предыдущей части доклада. Научная теория может быть правильной или неправильной. Философия же никоим образом ошибочной быть не может. «Философия — слово греческое и обозначает «любовь к мудрости». Если бы она подразумевала борьбу, она называлась бы не философией, а филомахией». Таким образом, предстоит проверить наши выкладки с точки зрения принципа относительности философского мышления.

Будем называть мировоззрением совокупность фактов вместе со способом их объяснения, образующих у индивидуума картину мира. Можно построить формальное математическое пространство мировоззрений. Нетрудно показать, что это будет «хорошее» во всех отношениях пространство, в котором можно ввести аналог расстояния и тем сгруппировать картины мира по степени их близости.

Назовем «метамоделью» совокупность правил, согласно которым мозг создает объяснение наблюдаемым фактам. Законы логики являются примером метамодели. По сути своей метамодель есть свернутое в компактную форму мировоззрение.

Обратим внимание на некоторую разницу мировоззрения и метамодели. С одной стороны, мировоззрение шире, поскольку всегда существуют наблюдаемые факты, не объясняемые в рамках метамодели. Волей–неволей приходится придумывать для них отдельное объяснение (например, что они на самом деле не существуют). С другой стороны, для абсолютного большинства людей метамодель шире мировоззрения, поскольку пригодна для объяснения фактов, которые человек еще не наблюдал, или не осознал, или не понял, что они находят объяснение в рамках метамодели. Пример: на сегодняшний день никто не знает, находит ли явление конфайнмента кварков объяснение в рамках модели Янга — Милса, являющейся частью современной физической метамодели Вселенной.

Мировоззрение удобно изображать на «диаграмме событий», где по одной из осей отложены события, а по другой — возможные объяснения. Поскольку мировоззрение нормальных людей плотно и непрерывно, мы должны заключить, что мировоззрение конкретного человека будет выражаться на такой диаграмме некоторой связанной областью. Вопрос о границе такой области чрезвычайно интересен (например, при последовательном научном мировоззрении граница эта, по–видимому, представляет фрактал), однако выходит за рамки данного доклада.