Опасная бритва Оккама

В эпоху Ф. Рузвельта начало антикризисных оборонных мер и начало войны разделяло семь лет. Сейчас связность мира намного выше, и мы не ошибемся, обозначив примерный интервал возможного начала войны от осени 2010 до осени 2012 года.

Война, даже в ее крайней версии Армагеддона, не станет концом света. Она просто будет другой, альтернативной формой рецессии. Никто ведь не доказал, что внешняя война опаснее гражданской.

Проблема в том, что современное мироустройство, и прежде всего мировая транспортная сеть, с трудом функционирует даже в идеальных условиях. Ни крупной войны, ни длительных гражданских беспорядков, ни затяжной рецессии она просто не выдержит.

Мы приходим к простому выводу. Ипотечный кризис не столь серьезен сам по себе, даже с учетом кумулятивных эффектов, вызванных чрезмерной глобализацией мировой экономики. С этим кризисом можно справиться несколькими способами, среди которых есть вполне пристойные и даже согласующиеся, на первый взгляд, с концепцией устойчивого развития. К сожалению, все эти способы лишь переводят кризис в иную форму или оттягивают его на какое–то время. Рано или поздно — через два–три года в случае реализации военного сценария, через двадцать лет в сценарии успешного раздувания «инновационных пузырей», через десять лет в сценарии огосударствления экономики, мы опять столкнемся с той же самой проблемой: крахом высших деривативов, опосредованно разрушающим реальный сектор. Можно даже представить, что «сперва полетит» патентный рынок и рынок авторских прав. Потом взорвутся раздутые сверх всякой меры инновационные системы (начиная с французской), они потянут за собой инновационный сектор экономики. Все это будет происходить на фоне упадка городов (понимаемого как одновременный кризис муниципальных финансов, городского транспорта, инженерных инфраструктур) и прогрессирующих проблем международной транспортной сети.

В общем:

«Положение войск фронта осложняется нарастающими темпами:

а) Прорвавшемуся на Ромны, Лохвица и на Северный Подол, Хорол противнику пока, кроме местных гарнизонных и истребительных отрядов, ничто не противопоставлено, и продвижение идет без сопротивления. Выбрасываемые на это направление 279‑я и 7‑я дивизии будут только 14.9, и то лишь с оборонительными задачами — воспрепятствовать обороной узлов Пирятин и Прилуки удару по неприкрытым тылам войск фронта.

б) Фронт обороны Кузнецова взломан окончательно, и армия фактически перешла к подвижной обороне.

в) Армия Потапова также не может стабилизировать фронт и ведет подвижную оборону. В стык с 37‑й армией прорвался на Кобыжчу противник.

г) 37‑я армия сопротивляется более устойчиво, но и у нее обстановка нарастает не в ее пользу.

д) Началось перемешивание тылов 5‑й и 21‑й армий… Начало понятной вам катастрофы — дело пары дней»[217].

Конечно, распад организованностей современного мира произойдет не так быстро, тем более что мы пока не знаем, включатся ли в игру какие–то экономические компенсаторные механизмы.

2. Фазы развития и фазовые кризисы

Итак, анализ ипотечного кризиса столкнул нас лицом к лицу с концом известного мира. Но чем этот кризис отличался от предыдущих, не приведших к столь значимых результатам? Ведь была Великая депрессия 1929 года, был энергетический кризис 1973 года, был несколько более поздний кредитный кризис. Почему же они не привели к рассмотренной выше всеобщей катастрофе по модели «домино»?

Ну, во–первых, заметим, что Великая депрессия привела ко Второй Мировой войне и радикальному переустройству мира, причем ряд достаточно интересных социально–экономических моделей (немецкий национал–социализм, итальянский фашизм, японская феодально–промышленная империя) стали жертвами этого переустройства. Кризисы 1970‑х годов пагубно отразились на судьбе СССР, «левого проекта» и двухполярного мира. И в том, и в другом случае произошло упрощение мира с отбрасыванием части возможностей развития. Как итог выросла концентрация капитала и продвинулась глобализация.

Так вот, теперь ей расти практически некуда. Свободное пространство мира исчерпано или почти исчерпано, Земля однополярна. Конечно, остались страны–изгои, при некотором желании можно записать в эту категорию Россию и устроить еще одну войну за упрощение и аккумуляцию ресурсов, но, в сущности, это ничего не даст. Те же пятнадцать–двадцать лет передышки, которые можно вытащить и из «пузыря новых технологий», и из «государственной экономки», и даже из «управляемой рецессии».

Во–вторых, очень сильно изменился общий контекст: демографический, культурный, социальный, возрастной, образовательный. Подробнее об этом далее, пока лишь опосредовано процитирую Ф. Гальдера: «тех людей, которые у нас были в 1914 году, мы сейчас даже приблизительно не имеем».

И в этих новых условиях банальный отрыв цены производных ценных бумаг от их стоимости обретает неожиданные — и глобальные — последствия.