Опасная девочка миллиардера

— Там все условия. Большой охраняемый участок, прислуга, бассейн, еда. За малышкой присмотрят, тут я даю гарантию. А вы все сможете одновременно отдыхать и работать. Если вы согласны, я позвоню остальным и приглашу их присоединиться к нам. Трое суток на лоне природы вдали от шума цивилизации, что может быть лучше.

— Хорошо, если вы дадите мне некоторое время на раздумья…

— Конечно, конечно, созвонимся к обеду.

Сбрасываю вызов и иду искать Бергмана. Нужно посоветоваться с ним, прежде чем принимать решение. Если он проснулся.

Он проснулся и, судя по влажным волосам, уже успел принять душ. Сейчас сидит в кухне с чашкой чая в руке и просматривает что-то в телефоне.

— Привет, — говорю я и тут же решаю, что тоже не худо бы принять душ, пока Веруня спит.

— Привет, — произносит Давид.

Скользит взглядом по моей фигуре, чуть задерживаясь на коленях, а потом возвращается к лицу.

— Я только что звонила Сергиевскому, и он предлагает оставшиеся три дня контракта провести у него на даче. Говорит, участок хорошо охраняется.

— Неплохая идея. Вы с Верой сможете гулять по участку и не бояться встретиться со злоумышленниками или журналистами. 

— Он сейчас предложит это тебе, Мишке и Федину. Если все вы согласитесь, сможем поехать.

В подтверждение моим словам у Бергмана оживает телефон, и он начинает разговаривать с Сергиевским лично.

Я же покидаю кухню и отправляюсь в душ.

Едва успеваю привести себя в порядок, как Вера просыпается.

Занимаюсь малышкой, потом мы все вместе завтракаем.

Сразу после завтрака мы одеваемся и покидаем квартиру. Усаживаемся в Мерседес Бергмана и едем к Леше в больницу. 

— Как он? — спрашиваю у медсестры.

— Пришел в себя и его перевели в обычную палату. Так что все хорошо.

— Слава богу. Его можно навестить?

— Да, конечно. Правда сейчас время обхода и я не знаю, сможете ли вы пообщаться с лечащим врачом, но с пациентом точно можно.

— Отлично.

Я иду первая и держу дочку за руку, Давид за нами.

У нужной палаты останавливаюсь, стучу для соблюдения формальности, а потом открываю дверь и вхожу.

Первое, что я вижу, лишь только оказываюсь в палате, точнее кого, это Ангелину, сидящую у Леши в ногах.

Ангелина одета в больничный халат и тапки. Ее правая рука замотана из ее торчат какие-то железки.

Значит, ее привезли в ту же больницу, что и Лешу, и мой первоначальный план насчет них практически срабатывает.

Сам Леша полулежит на кровати с забинтованный головой. От его руки к штативу, установленному тут же, тянется трубка капельницы.

На момент нашего вторжения эти двое вели разговор, но сейчас замолкают на полуслове. Леша сначала силится улыбнуться, но тут же его взгляд скользит за мою спину и застывает.

Видно, что появление Давида не приводит его в восторг.

Я бы с удовольствием навестила Лешу одна, но Бергман в этом вопросе остался непреклонен.

— Два наезда и в обоих фигурируют черный Джип и твой друг. Хочет или нет, но ему придется как-то пережить мой визит, — отрезает он на все мои попытки намекнуть, что, возможно, стоит подождать.

Теперь же происходит то, чего я боялась. Немая сцена из комедии «Ревизор».

Обстановку разрежает Веруня. С криками радости она кидается к Ангелине и виснет на ее здоровой руке.

Ангелина чуть не плачет.

— Веруня, какое счастье, что ты нашлась! Прости, прости.

Она начинает обнимать и прижимать к себе дочку.

К сожалению, я не могу найти в себе силы оттащить малышку от нее. Как я объясню свои действия полуторагодовалому ребенку, который большую часть своей жизни провел в присутствии няни?

Переключаюсь на Лешу.

— Привет, Леш, как ты себя чувствуешь? Я так перепугалась за тебя вчера. Этот наезд…

— Спасибо, Жень, — сглатывает он и снова косится на Бергмана.

— Вы не могли бы выйти на минуту, — обращается Давид к нам, а сам устраивается на подоконнике.

— Нам с Алексеем Всеволодовичем нужно поговорить.

Подхожу к Ангелине и беру Веруню на руки.

— Пойдем, — говорю бывшей няне.

Она не смеет ослушаться и поспешно поднимается с кровати.

— Извини, Леш, — снова поворачиваюсь к приятелю, — Давид поговорит с тобой, и я вернусь в палату.

С этими словами мы выходим, оставляя мужчин одних.

Глава 28

Мне ужасно хочется послушать, о чем Давид с Лешей будут говорить, и я задерживаюсь у двери.

Слышно очень плохо. Фразы долетают обрывочно, так что приходится сильно напрягаться.

— Если бы не твое плачевное состояние, — говорит Бергман.

— А что такого? — отвечает Леша, — я как мог старался уберечь Женю и ее ребенка от вас.

— Уберечь от меня, что ты несешь.

— Да, от вас. И исполнителей вашего отвратительного приказа.

— Об этом ты должен был сообщить мне в первую очередь!

Я не могу видеть сейчас лица Давида, но совершенно очевидно, что он сильно зол.

— Обязан был сообщить, а не разводить всю эту самодеятельность!

— Это не самодеятельность! Я уберег Женю от ужасных последствий.

Несколько фраз мне услышать не удается. Они сказаны тихо, да еще сильно мешает фоновый шум вокруг. А потом снова получается различить.