Опасная идея Дарвина: Эволюция и смысл жизни

Тем не менее масштабы роли, которую откровенное, свободное воображение играет в адаптационистском мышлении, могут внушать разумное беспокойство. Что сказать о бабочках, для защиты снабженных крошечными пулеметами? Этот фантастический пример часто приводят в качестве вариации, которую адаптационисты, стремящиеся описать набор возможных адаптаций для бабочек, из которого Мать-Природа в сложившихся обстоятельствах выбирает лучшие, могут списать со счетов. В Пространстве Замысла от этой возможности нас отделяет слишком большая дистанция, чтобы принимать ее всерьез. Но, как уместно замечает Ричард Левонтин: «Полагаю, что, если бы никто никогда не видел муравьев-листорезов, заботящихся о грибных плантациях, предположение, будто существует разумная возможность эволюции муравьев, приводящая к их появлению, показалось бы глупым»382. Адаптационисты – мастера объяснять все задним числом, словно шахматист, замечающий, что его решение приведет к мату в два хода лишь после того, как передвинул фигуру: «Как великолепно – и я почти подумал об этом!» Но прежде чем мы решим, что это – недостаток характера или методологии адаптационистов, – следует напомнить себе, что сама Мать-Природа всегда действует именно путем такого ретроспективного подтверждения гениальных решений. Вряд ли можно придираться к неспособности адаптационистов предсказывать великолепные решения, о которых сама Мать-Природа не подозревала, пока на них не наткнулась.

Взгляд с точки зрения игры в адаптационизме, где математическая теория игр со времен введшего ее в эволюционную теорию Джона Мейнарда Смита играет все более важную роль, всепроникающ383. Теория игр – еще один фундаментальный вклад Джона фон Неймана в историю мысли XX века384. Теорию игр фон Нейман разрабатывал вместе с экономистом Оскаром Моргенштерном: она выросла из достигнутого ими понимания, что акторы фундаментальным образом изменяют сложное устройство мира385. Хотя одинокий актор, своего рода «Робинзон Крузо», может рассматривать все проблемы как поиск стабильных максимумов (восхождение, если хотите, на гору Фудзи), как только в окружении появляются другие акторы (ищущие максимумы), требуются совершенно новые методы анализа:

Руководящий принцип невозможно сформулировать при условии одновременной максимизации двух (или более) функций… ошибкой было бы думать, что это можно обойти… всего лишь прибегнув к приемам теории вероятности. Каждый участник может определить переменные, описывающие его собственные действия – но не действия других. Тем не менее эти чужие переменные, с его точки зрения, невозможно описать с помощью статистических допущений. Происходит это потому, что другие – как и он сам, – руководствуются рациональными принципами (что бы это ни значило), и никакой modus procedendi не может быть верен, если не подразумевает попытки понять эти принципы и взаимодействия конфликтующих интересов всех участников386.

Фундаментальная идея, объединяющая теорию игр с теорией эволюции, состоит в том, что «рациональные принципы (что бы это ни значило)», которые «направляют» акторов в их соперничестве, могут распространять свое влияние даже на таких бессознательных, лишенных рефлексии полуакторов, как вирусы, деревья и насекомые, поскольку ставки и возможность компромиссов в ходе соревнования определяют, какие игровые стратегии при их принятии неизбежно приведут к победе или поражению, как бы бессознательно их ни принимали.