Опасная идея Дарвина: Эволюция и смысл жизни

Может быть еще один способ понять настойчивое утверждение Гулда, что именно видообразование, а не просто адаптация играет важную роль в эволюции. Что, если бы оказалось, что некоторые линии родства переживают множество рывков (и в процессе дают начало множеству дочерних видов), а другие – нет, и что эти последние, как правило, постепенно исчезают? Неодарвинисты обычно предполагают, что адаптации происходят посредством постепенной трансформации организмов в конкретных линиях родства, но «если линии не меняются путем трансформации, то долгосрочные тенденции в линиях вряд ли могут быть результатом их медленной трансформации»489. Это издавна считалось интересной возможностью (в своей первой статье Элдридж и Гулд очень коротко ее обсуждают и ссылаются как на один из источников на работу Сьюалла Райта 1967 года490). Предложенная Гулдом версия этой идеи491 состоит в том, что целые виды не изменяются в результате поэтапной переделки отдельных своих представителей; виды являются объектами довольно жесткими и неизменными; сдвиги в Пространстве Замысла случаются (по большей части? часто? всегда?) из‐за вымирания и рождения видов. Это – то, что Гулд с Элдриджем назвали «сортировкой более высокого уровня»492. Иногда ее называют видовым отбором или отбором клад. Разобраться в ней сложно, но у нас уже есть под рукой инструмент, позволяющий прояснить самую суть. Помните метод «приманка-и-подмена»? По сути дела, Гулд предлагает новое применение этой фундаментальной дарвиновской идеи: не думайте, будто эволюция исправляет что-то в существующих линиях родства; эволюция выбрасывает целые линии и позволяет другим, отличным от неудачных, процветать. Выглядит это так, будто со временем линии корректируются, но на самом деле мы наблюдаем работу метода «приманка-и-подмена» на уровне вида. Затем Гулд может заявить, что искать эволюционные закономерности следует не на уровне генов или организмов, а на уровне целого вида или клады. Вместо того чтобы обращать внимание на исчезновение конкретных генов из генофонда или неравномерную гибель конкретных генотипов в рамках популяции, следует наблюдать за неравномерной скоростью вымирания и «рождения» целых видов – скоростью, при которой линия родства может преобразоваться в дочерний вид.

Это интересная идея, но не (как могло бы показаться на первый взгляд) отрицание тезиса ортодоксов, согласно которому целый вид трансформируется посредством «филетического градуализма». Допустим, что, как предлагает Гулд, некоторые линии родства порождают множество дочерних видов, а другие – нет, и что первые обычно сохраняются дольше последних. Посмотрите на траекторию, проложенную каждым сохранившимся до наших дней видом через Пространство Замысла. В любой конкретный период времени целокупный вид либо находится в стазисе, либо переживает стремительное изменение, но само это изменение в конечном счете является «медленной трансформацией линии родства». Возможно, лучший способ различить долгосрочную макроэволюционную закономерность и в самом деле будет искать различия в «плодовитости линий», а не модификации в конкретных линиях. Это – убедительное предположение, которое стоит принять всерьез, но градуализм оно не опровергает и не вытесняет: оно из градуализма вырастает493.

(Предлагаемая Гулдом смена уровня исследования напоминает мне переход от «железа» к «софту» в информатике; уровень программного обеспечения подходит для того, чтобы искать ответы на определенные универсальные вопросы, но не ставит под сомнение истинность объяснений, которые даются тем же явлениям на уровне «железа». Было бы глупо пытаться объяснить видимые различия между WordPerfect и Microsoft Word на уровне устройства ЭВМ и, возможно, глупо было бы пытаться объяснить некоторые из наблюдаемых закономерностей разнообразия в биосфере, сосредоточившись на изучении медленных модификаций различных линий родства, но это не значит, что в различные моменты рывков, имевших место в их истории, эти линии не претерпевали медленных трансформаций.)