Опасная идея Дарвина: Эволюция и смысл жизни

По моему мнению, Космидес и Туби – одни из лучших современных психологов-дарвинистов, и поэтому я и выбрал их в качестве примера, однако мне следует добавить к своим рекомендациям кое-какую конструктивную критику. Ярость, с которой их атакуют поклонники Гулда и Хомского, ошеломляет, и в горячке боя они тоже склонны окарикатуривать противников и подчас слишком поспешно отметать сомнения в их доводах, заявляя, что они основаны всего лишь на оборонительной позиции старомодных специалистов в области общественных наук, все еще понятия не имеющих об эволюции. Так дело обстоит часто, но не всегда. Даже если они и правы (а я уверен, что так и есть) в том, что наша, человеческая рациональность – результат деятельности сонма специализированных устройств, спроектированных естественным отбором, отсюда не следует, что этот наш «швейцарский нож» нельзя время от времени использовать для повторного изобретения колеса. Иными словами, нам все еще остается доказать, что любая конкретная адаптация не является культурным продуктом, весьма непосредственно (и рационально) отвечающим на сложившиеся совсем недавно условия. Они это знают и тщательно избегают ловушки, в которую, как мы видели, попал Э. О. Уилсон, но иногда забываются в пылу сражения.

Подобно Дарвину, из‐за стремления размежеваться с катастрофизмом проглядевшему безобидную возможность внезапного вымирания видов, Туби, Космидес и другие эволюционные психологи, столь стремящиеся заменить «стандартную модель социальных наук» подлинно дарвиновской моделью разума, склонны игнорировать банальную возможность независимого открытия вынужденных ходов. Среди заповедей стандартной модели социальных наук есть следующая:

В то время, как животными жестко управляет их биология, поведение человека определяется культурой, автономной системой символов и ценностей. Свободные от биологических ограничений, культуры могут варьироваться свободно и безгранично… Обучаемость – это процесс общего назначения, используемый во всех областях знания880.

Разумеется, это неверно, неверно, неверно. Но сравните с моей лишь слегка нестандартной моделью социальных наук:

В то время, как животными жестко управляет их биология, поведение человека по большей части определяется культурой, в основном автономной системой символов и ценностей, вырастающей на биологическом основании, но формирующейся независимо от него. Способные преодолеть биологические ограничения или избежать их в большинстве отношений, культуры достаточно отличаются друг от друга, чтобы существенные вариации могли бы тем самым быть объяснены… Обучаемость – это не процесс общего назначения, однако у людей так много специализированных приспособлений и они научаются с такой гибкостью их использовать, что обучаемость часто можно рассматривать, как если бы она была абсолютно нейтральным в отношении среды и содержания даром здравомыслия.

Это – модель, которую я отстаивал в данной книге; она не защищает небесные крючья, а просто признает, что теперь у нас есть подъемные краны более универсальные, чем доступные представителям любого другого вида881.

Как и в любой другой области науки, в социобиологии и эволюционной психологии существует множество хороших и плохих исследований. Являются ли какие-нибудь из них злонамеренными? Авторы некоторых как минимум проявляют потрясающую неосмотрительность, не задумываясь о том, как плодами их трудов могут злоупотребить идеологии того или иного направления. Но, опять-таки, в результате разгорающегося пожара обвинений дыма больше, чем огня. Один пример может помочь окинуть взором все мрачное поле боя. Бывают ли среди уток насильники? Социобиологи обнаружили общую закономерность поведения: у некоторых видов (например, уток) самцы проявляют жестокость во время спаривания с очевидно не желающими этого самками. Исследователи назвали это изнасилованием, и их оппоненты возмутились выбору термина – громче всех выступала биолог и феминистка Энн Фаусто-Стерлинг882.