Опасная игра

Из короткого и слегка сбивчивого рассказа выяснилось, что неподалеку, через два квартала, стоит у самой кирхи дом покойного пастора, того самого пастора, который долгое время служил духовником при германском консульстве в Индии — то ли в Калькутте, то ли в Бомбее. На родину, в Альтхафен, он привез немало экзотических вещей; возможно, среди них найдутся и бронзовые статуэтки. Пастор умер в сорок четвертом году, с тех пор за домом следит его экономка фрау Хайнрот вместе с племянницей Дитой. Дита — давняя подруга Лотты, так что если господин лейтенант пожелает взглянуть на индийские сувениры покойного пастора и если он пожелает что-то приобрести, то ему продадут; в такие трудные времена даже предметы настоящего искусства стали, увы, меновым товаром.

Еремеев приглашение принял, и минут через пять они уже входили с Лоттой в боковые стреловерхие воротца церковного двора. Дом пастора прилепился к южной стене кирхи почти у самой алтарной части. Его можно было бы назвать двухэтажным особнячком, если посчитать за второй этаж два мансардных окна, выступающих из крутого ската крыши.

С чистенькими занавесками, оба этих окна в аккуратных черепичных чепцах походили на благообразных прихожанок. Верхний этаж соединялся с храмом короткой галереей, сделанной в виде ложного аркбутана.^[9] Святой отец, должно быть, любил появляться перед паствой незаметно и неожиданно.

Несмотря на то, что на кирхе были заметны следы недавних боев — от простреленного петуха на шпиле до снарядных проломов в стенах, — дом и дворик пастора были ухожены в самых лучших правилах довоенной поры: стены увиты плющом, дорожки посыпаны желтой торфяной золой, ступеньки крыльца уставлены розами в горшках.

Все здесь сияло и блестело: медная ручка, бронзовая шишечка звонка и латунная табличка на двери «Пастор Цафф».

Еремеев с трудом удержался, чтобы не протереть глаза. Совсем недавно он видел эту фамилию под отчетом командира штурмовой группы: Ульрих Цафф. Совпадение? Скорее всего. Хотя, с другой стороны, фамилия Цафф не такая распространенная, как Мюллер и Рихтер…

На звонок Лотты за дверью бегло простучали каблучки — кто-то резво спускался по лестнице, затем возникло краткое затишье — ровно настолько, чтобы заглянуть в дверной глазок, и, наконец, лязгнули засовы. Молодая женщина, не пряча удивленной улыбки, встретила их на пороге. Была она вся черно-белая, как валлийская коза, — в черном свитерке и белой юбке; в лице, фигуре тоже проскальзывало что-то козье — тонкое, грациозное и глуповато-смешное. Тонкие ноги, изящные плечи и удлиненные, по-козьи расставленные глаза. Можно было об заклад побиться, что в школе ее звали Козой.

Все, что говорила Лотта, представляя его, Орест пропустил мимо ушей, изучая фрейлейн Хайнрот. Уловил лишь последнюю фразу:

— Господин лейтенант хотел бы купить что-нибудь из индийских вещей пастора Цаффа…

— Пожалуйста! — распахнула дверь Дита.

Втроем они поднялись по скрипучей деревянной лестнице.

Кабинет пастора мало чем выдавал род занятий своего хозяина. Разве что черная мебель была подобрана в цвет пасторского сюртука и вселенской скорби. В глаза бросились диковинные узкогорлые вазы и светильники, выставленные на полках и подоконнике. Орест кинулся к ним со страстью завзятого коллекционера: не было сомнений — точно такие же вазы с глубокой затейливой гравировкой видел он у того, кто продал ему Вишну!

— Я видел такую вазу на шварцмаркте! — удачно пояснил свое волнение Орест. — И не успел ее купить.

— О, вы наверняка видели ее у дяди Матиаса! — засмеялась Дита. — Мы иногда просим его продать кое-что из наших вещей.

Еремеева подмывало спросить, не принадлежала ли им и статуэтка танцующего бога, но он удержался от неосторожного вопроса.

— Так я могу купить эту вазу?

— Да, да! Сейчас я спрошу у тети Хильды.

Дита сбежала вниз и вскоре поднялась вместе с фрау Хайнрот — сухопарой особой лет пятидесяти в глухом коричневом платье. О цене сговорились сразу. И хотя у Еремеева карман топырился от купюр (утром получил жалованье), расчет заглянуть сюда еще раз заставил его обескураженно похлопать по карманам и объяснить, что сегодня он никак не рассчитывал на столь дорогую покупку: Лотту встретил случайно, и потому деньги он принесет завтра в это же время, если фрау Хайнрот не возражает. Та ничего не имела против, а Дита и вовсе дала понять, что будет очень рада визиту господина лейтенанта.