Опасная игра

В один прекрасный день мы с ним столкнулись на улице. Должны были состояться перевыборы. Оливер как раз приехал, чтобы выставить свою кандидатуру. Всем в городе и так было понятно, что шериф будет переизбран на новый срок, и все же каждый считал своим долгом агитировать за него, произносить зажигательные речи на тему о том, как они все его любят. Оливер был щуплым малым, с серьезным и всегда немного грустным лицом, на котором странно выделялись маленькие глазки, которые так и шныряли вокруг в надежде не упустить ни крупицы восхищения и обожания граждан. Так вот, остановив его на улице, я сообщил ему, зачем явился в этот город.

Естественно, шерифу это страшно не понравилось. Убедившись в этом, я отправился дальше, оставив его в глубокой задумчивости. Оглянувшись через плечо, я убедился, что он бессильно прислонился к изгороди, изо всех сил стараясь не упасть на тротуар.

Когда мы встретились в другой раз, он набрался храбрости спросить, что я задумал. Надо сказать, что у него уже было свое ранчо, да и коров хватало, так что Оливер мог не задумываясь выложить мне кругленькую сумму. Пришлось объяснить, что деньги меня не интересуют. Шериф принялся меня уверять, что, дескать, в ту ночь вовсе не хотел нас ограбить, а лишь подчинился большинству, когда на него насели остальные. Но я напомнил ему, как он сказал моей плачущей матери, что такой хорошенькой девушке нечего оплакивать мула или тем более каких-то волов! Уж кому-кому, а к такой красотке, издевался он, удача всегда повернется лицом. Это заткнуло ему рот.

Днем позже в городе произошло ограбление. Уж как он старался впутать меня в это дело! Дошло даже до ареста, но когда меня через весь город вели под конвоем в тюрьму, я дождался, пока вокруг нас столпилось побольше народу, и принялся рассказывать кое-какие пикантные истории из прошлого Чикаго Оливера. Правда, успел я сообщить немного — шериф поспешил объявить, что произошла досадная ошибка. Задал мне парочку вопросов, потом извинился и снял наручники.

За день до выборов я столкнулся с ним в баре. Мы присели за столик в уголке, и Оливер со слезами принялся умолять принять от него все, чем он владеет. Представляете, заявил, что доброе имя для него — все! Я отказался. Объяснил, что еще не решил, как с ним покончить. В тот же самый вечер произошла развязка. Оливер прекратил предвыборную борьбу и тайком улизнул куда-то на юг, а округ лишился своего любимого шерифа. Он оставил письмо с несколькими словами — вынужден, дескать, уехать по причине плохого здоровья. В общем-то это было правдой, ведь с тех пор, как я перед ним появился, он потерял фунтов тридцать веса, не меньше. Вот и все, больше я о нем не слышал.

— Ах, так он единственный, кто остался в живых? — воскликнула Джорджия.

— В живых?! Ненадолго! Очень скоро все бандиты в наших краях каким-то образом пронюхали, что шериф сломался. И принялись за ним охотиться с таким же рвением, как он сам когда-то их преследовал. И так до тех пор, когда один из них, полукровка, не настиг Оливера в Веракрусе и не перерезал ему глотку. Нет, я не завидовал этому подонку, упаси Бог! Дело в том, что мне, знаете ли, почему-то никогда не нравилось пачкать руки! — Кид снова рассмеялся скрипучим, невеселым смехом.

Девушка, немного испуганная, подскочила на месте, но, взглянув на него, быстро успокоилась и снова присела.

— Вы нервничаете? — полюбопытствовал Малыш.

— Нет, — выдохнула она. — Думаю, я выдержу. К тому же остался-то ведь всего один. Я угадала?

— Знаете, — холодно усмехнулся он, — у вас такой вид, словно вы присутствуете на операции. Да еще когда кромсают вашего самого близкого друга!

Она небрежно махнула рукой и попросила его продолжать.

— Ладно, — согласился Кид. — Продолжу, чтобы вы, наконец, убедились, с каким чудовищем вас свела судьба. Последним в этой четверке был Микки Монро. Единственным из них, кто не бросил своего прежнего ремесла. Самый молодой из всех пятерых бандитов. Когда я напал на его след, ему едва перевалило за тридцать. Конечно, теперь и у него было ранчо и большую часть времени он проводил в делах. Но как только кончались деньги, а такое случалось часто, потому что страсть к игре сжигала его, Микки бросал коров и занимался куда более таинственными делами. Грабежи по-прежнему оставались для него самым увлекательным занятием. Ну а какие чудеса он творил с клеймом для скота, признаюсь, мне не доводилось видеть. Да что там — такого артиста, как Монро, еще поискать! Украсть и припрятать корову для него было раз плюнуть!

Этот Микки, о котором я говорю, всегда был веселым, бесшабашным парнем. Все ему было трын-трава. Постоянно улыбался, слыл душой любой компании. Все его обожали, кроме, естественно, тех, у кого то и дело непонятным образом исчезал скот, да еще тех немногих, кто понимал, какая черная душа скрывается за этим вечно смеющимся лицом. Сколько времени я ломал голову, гадая, как же прижать Микки, — вы не поверите! Наконец придумал одну забавную штуку.