Опасная игра бабули. Руководство по раскрытию собственного убийства

Из-за деревьев появился Джон, таща за собой мальчишку не старше десяти лет. Джон грубо схватил его за руку, и это выглядело странно, потому что теперь я узнала мальчика. Все мы узнали. А Саксона Грейвсдауна нельзя волочить как бездомную кошку. Хотя в деревне мало что было известно о его дяде, все знали, что семья богатая и титулованная. А значит, очень влиятельная, вне зависимости от того, знаком ты с кем-нибудь из них или нет.

– Джон, что ты делаешь? – сказала я. – Отпусти его.

Саксон заметил меня и оценивающе посмотрел. Его взгляд метался между Джоном и Эмили, а бледное лицо исказила гримаса – как будто от предвкушения. Джон выпустил его, снова подошел ко мне и обнял за плечи, словно оберегая.

Саксон отряхнул рукав в том месте, где его держал Джон, словно избавляясь от грязи.

– Омерзительный мелкий проныра, – прошипела Эмили, так чтобы Саксон точно услышал.

Саксон засопел, но его лицо расплылось в ухмылке.

– Я здесь живу и делаю что хочу. Это вы сюда вторглись. Может, рассказать об этом дяде? – Он шагнул к нам с Джоном. – Наверное, так и сделаю. Я знаю, как вас зовут. – Он посмотрел на Эмили, а потом на всех нас по очереди. – Я знаю все ваши имена.

– Нет, не знаешь, – возразила Роуз.

Саксон обошел Джона и встал прямо передо мной. Я пыталась понять, что он собой представляет, но никак не получалось. Он вел себя так странно. Как взрослый, заключенный в теле десятилетнего мальчика.

– Я тебя не боюсь, Саксон, – спокойно заявила я. – И мне плевать, если ты скажешь дяде, что мы проникли на его землю. Так уж нам захотелось, и ты ничего с этим не сможешь поделать.

– Вот это мне уже нравится, – произнес ровный баритон.

Из леса, как актер, появляющийся из-за кулис в нужный момент, вышел Резерфорд Грейвсдаун.

Глава 7

Мистер Гордон судорожно мечется вокруг стола, но, когда он опускается на колени перед тетей Фрэнсис, все остальные отшатываются. Она обмякла, как марионетка с перерезанными веревками, ее глаза открыты и смотрят прямо на меня. Глотаю воздух, пытаясь подавить захлестывающую меня панику. Я чувствую, как вокруг кто-то двигается, но перед глазами все плывет. Словно все в этой комнате не в фокусе, кроме лежащей передо мной безжизненной фигуры.

Я замечаю, что, не считая крови на ладони… на обеих ладонях, других ран вроде бы нет. Но ее руки в ужасном состоянии. Они не просто порезаны, а иссечены. Кровавые точки испещряют ладони как зловещие созвездия.

Я пытаюсь замедлить лихорадочное дыхание. И перевожу взгляд от тела Фрэнсис к беспорядку на полу. Рядом с ее руками валяется несколько длинных стеблей белых роз. Наверное, она подрезала их, когда упала. Я представляю, как Фрэнсис в жуткой судороге сжала пальцы с такой силой, что шипы вонзились в ладони, и у меня сводит горло.

Я не люблю кровь. И под этим я подразумеваю, что падаю в обморок при виде крови, иголок, любых ран и часто даже просто в больничной атмосфере.

А это явно не мелкие царапины. Я начинаю пятиться к сиденью у окна, меня тошнит и кружится голова.

– О господи, – охает Эльва. – Кто-то и правда это сделал. Кто-то убил ее. После стольких лет она оказалась права насчет своей судьбы.

У нее вырывается смешок, а потом она в ужасе прикрывает рот. Я замечаю, как увлажняются ее глаза, а руки немного трясутся.