Опасная книга. Феномен нацистской пропаганды

Исходя из того, что читатели еженедельника могут ездить за рубеж и иметь представление о враждебной зарубежной прессе, редакция «Черного корпуса» регулярно цитировала ее и разъясняла, каким образом следует опровергать критические нападки. В рубрике «Откуда берется ненависть к немцам?» перепечатывались карикатуры на нацистов и критические высказывания в их адрес. Снимки конных прогулок офицеров СС и реклама курортов подчеркивали элитарный характер журнала. Фотоочерки, посвященные особенностям облика узников концлагерей, знакомили читателей «с дегенеративными и преступными подонками общества» и резко контрастировали с классической элегантностью обнаженных статуй на страницах, посвященных искусству (70).

Естественно, не мог остаться в стороне от медиа-моды и главный пропагандист эпохи. 26 мая 1940 года впервые вышел в свет его собственный журнал «Рейх». Центральное место среди материалов каждого номера предназначалось для статей самого Геббельса. В них он собирался беседовать с немецким народом как бы в неформальной обстановке и неофициальным тоном комментировать злободневные вопросы дня, чтобы установить более тесные отношения с миллионами своих читателей. (Статьи с самыми резкими своими заявлениями Геббельс подписывал псевдонимом Сагакс.) Это издание тоже нашло свою нишу — «Рейх» стал очень популярен среди немецкой интеллигенции и офицеров вермахта. Страницы личного журнала шефа пропаганды заполняли рецензии на спектакли, фильмы и книги, спортивные новости, сообщения о политической ситуации в Британии, США и странах Оси, репродукции шедевров искусства, забавные карикатуры и драматические военные фотографии. Как выразился сам Геббельс, «Рейх» должен выглядеть респектабельно, поскольку «чем радикальнее высказываемое мнение, тем с более солидным и взвешенным видом оно должно подаваться» (71).

«Когда Геббельс редактировал «Ангрифф», он мог под впечатлением последних событий за несколько минут продиктовать текст любому сотруднику, оказавшемуся под рукой. Он диктовал из головы: ни на минуту не прерывал поток слов и без всякой паузы говорил: «Конец. Все». Но теперь он подходил к задаче совершенно иначе. Он заранее делал предварительные заметки. Для него готовили цитаты или краткие выдержки из необходимых книг, и он их внимательно изучал. Теперь он свои статьи редактировал по два-три раза, а некоторые и по семь. В результате Геббельс выработал блестящий, ясный, почти аскетичный стиль, построенный на отточенных фразах и прекрасно подобранных словах, передающих все нюансы мысли» (72).

Все другие статьи, печатавшиеся в «Рейхе», также были написаны не без таланта. Авторам запрещалось прибегать к грубому жаргону, не допускались также истерические заголовки, которыми пестрела остальная германская пресса. В нем публиковались философ Карл Шмитт, Теодор Хойс (позже ставший первым президентом ФРГ) и Рудольф Аугштайн (после 1945 года издававший популярный еженедельник «Шпигель»).

Все современники сходятся на том, что «популярность д-ра Геббельса была очень высока», и косвенным подтверждением тому служит резкий рост тиража его журнала. К 1941 году тираж «Рейха» вырос до 1,5 миллионов, почти сравнявшись с «Фёлькишер беобахтер». И вдобавок к тому, дважды в неделю, в пятницу вечером и в воскресенье утром, передовые статьи из «Рейха» транслировались по радио в тылу и на фронте. А порою нацистские пропагандисты находили уж совсем парадоксальные формы распространения мыслей своего шефа — текст одного из первых выступлений Геббельса распространялся среди населения в виде приложения к продовольственным карточкам.

В целом можно сказать, что вплоть до 1945 года германская пресса чувствовала себя вполне сносно. А геббельсовский «Рейх» выходил даже тогда, когда Германия превратилась в груду развалин и Берлин был взят в кольцо. О чем мы еще расскажем.

И немного о стилистике подачи информации в нацистских СМИ. Со свойственной ему проницательностью Клемперер отмечал: «В серьезных газетах (я имею в виду прежде всего «Reich», «DAZ», преемницу «Frankfurter Zeitung») часто попадаются статьи, для которых характерны напыщенный глубокомысленный стиль, претенциозный и туманный, важничанье посвященных. Я называю это нацистским глубинным стилем, применимым к любой области науки, философии и искусства. Он не исходит из уст народа, он не может и не должен быть понят народом, наоборот, с его помощью хотят подольститься к образованным людям, стремящимся к духовному обособлению» (73).