Опасная книга. Феномен нацистской пропаганды

«Ничто не могло спасти нас, кроме чуда, великого германского чуда, в которое продолжали истово верить и о котором молились многие миллионы немцев. Этот массовый психоз искусственно подогревался путем распространения таинственных намеков и слухов: «Фюрер еще задаст перцу русским, черт возьми!.. Он мог бы уничтожить весь мир, если бы захотел. Он просто выжидает подходящий момент. Наше время придет, вот увидите». Подобные рассуждения я слышал постоянно как от солдат, так и от офицеров. Причем свое мнение они высказывали вполне искренне», — писал в своим мемуарах «Пляска смерти» бывший рядовой вермахта Эрих Керн (84). В то же время один из высших руководителей Германии Альберт Шпеер обратился к Гитлеру с письмом, содержавшем следующие строки: «В войсках широко распространена вера в предстоящее в самое ближайшее время использование нового, решающего исход войны оружия. Солдаты и офицеры рассчитывают, что это произойдет прямо на днях... Я не уверен, что было бы разумно и дальше продолжать эту пропагандистскую кампанию». Геббельс немедленно запретил публиковать любые сообщения о разработках новых видов вооружения. Как ни странно, но слухов стало еще больше. Геббельс создал специальный отдел по их распространению. Эти слухи содержали во многом правдивую информацию...» (85)

То, что произошло позднее, стало для министра пропаганды страшным ударом. Еще 14 июля 1944 года Геббельс описывал своим коллегам впечатление от цветного фильма о новом оружии: «Это оружие, господа, пожалуй, даже несколько преждевременно для этой войны. Я думаю, оно, скорее, станет оружием будущей войны», — проницательно заметил «маленький доктор» (86). А на следующий день он узнал, что верховное командование произвело запуск новых ракет по Лондону, и, соответ­ственно, Геббельс неожиданно лишился возможности провести кампанию по психологической обработке противника.

У нового оружия даже еще не имелось названия. Шварц ван Берк предложил назвать его «Фау-1», следующее «Фау-2» и так далее. («Фергельтунг» в переводе с немецкого — «возмездие»). Но первая же неделя эксплуатации «Фау-1» так разочаровала Гитлера, что он просто запретил упоминать о «чудо-оружии» по радио и в прессе, хотя сам предварительно широко рекламировал его, вызвав немало паникерских публикаций в иностранной прессе. 1 июля 1944 года Ганс Фриче, комментируя по германскому радио вялую реакцию немецких СМИ на применение нового оружия, заявил: «Мы, немцы, очень сдержанно высказывались по поводу эффекта, произведенного новым видом оружия. Мы могли позволить себе эту сдержанность, зная, что раньше или позже Британия нарушит то молчание, которым она в первое время пыталась прикрыть действия, производимые «Фау-1». И мы были правы. Отчеты, получаемые из Британии в течение последних дней, показывают, что действие этого первого удара, нанесенного Британии новым видом вооружения, становится слишком очевидным» (87).

Вскоре появилось сообщение о «Фау-2». Гитлер дал указание подчерк­нуть, что за ним последует еще более мощное Фау-оружие. Возможно, имелись в виду ракеты нового поколения или реактивные истребители «МЕ-262». Последние, к слову сказать, выпускались на заводах «Шкода» в оккупированной Чехословакии — столь велико было доверие немецких заказчиков к надежности чешских производителей, вроде бы и подневольных.

Но «оружие возмездия» не помогало — войска союзников захватывали все новые области рейха и приближались к Берлину, а немецкие города под бомбежками вражеской авиации неуклонно превращались в руины. Мрачный берлинский анекдот того периода: «Гитлер, Геринг и Геббельс стоят у окна рейхсканцелярии и смотрят, как в Берлин торжественным маршем входят войска союзников. Геббельс радостно говорит: «Теперь от возмездия им не уйти!» Остальные смотрят на него как на сумасшедшего, а Геббельс ехидно объясняет: “А где же они теперь будут жить?”» (88)