Опасная книга. Феномен нацистской пропаганды

Для работы с подобным материалом Гиммлер создал Службу безопасности — СД, при которой существовал особый отдел надзора, насчитывавший в 1939 году три тысячи сотрудников, анализировавших отчеты об общественных настроениях, получаемых от 50 тысяч доверенных нацистов. Глава СД Олендорф определил эту кропотливую работу следующими словами: «СД должна беспристрастно информировать вождей партии и правительства во всех сферах жизни — экономической, культурной и прочее. И в первую очередь СД должна поднимать тревогу, когда эти меры вызывают сопротивление. При диктатуре это имеет первостепенное значение. СД обязана выявлять то, что при парламентском режиме становится предметом открытых дискуссий» (7). Такая вот форма обратной связи с народом и, кстати, весьма эффективная — регулярные отчеты СД до сих пор считаются среди историков довольно авторитетными документами.

Чиновники из Министерства пропаганды, в свою очередь, тоже собирали данные по интересующим их родное ведомство вопросам — посещаемости фильмов, пьес, выставок, собраний, о читательском спросе в библиотеках, о продажах различных книг в магазинах.

В ужасе от новых методов управления, цензуры и террора против политических противников, а также массированных антиеврейских акций уже к лету 1933 года из Германии уехало 50 000 беженцев. Но руководители Третьего рейха хорошо понимали: для управления обществом необходимы не только силовые методы. Немцы всегда активно участвовали в общественной жизни, и нацисты, придя к власти, отнюдь не собирались подавлять эту активность — они ее реформировали и направили в нужное им русло. Для огромного большинства немцев, одобрявших политику Гитлера, открылись широкие перспективы применения их патриотической энергии. В стране активно действовали более ста общенациональных благотворительных, образовательных, развлекательных и профессиональных женских объединений, таких как могучее «Сословие кормильцев рейха» — многомиллионная организация, объединявшая немецких крестьян, рыбаков, землевладельцев и т. п. В 1937 году Гитлер заявил, что в нацистские организации вовлечены уже 25 миллионов нем­цев. А слой фюреров — местных вождей — составил к тому времени 30 тысяч человек (8).

По мысли нацистских идеологов, если политическая свобода ограничена, то природа и техника должны компенсировать эту потерю. Символами динамичного развития нацистского общества постепенно стали множество новых предметов потребления: современная мебель из стальных труб, 8-миллиметровая фотопленка, холодильники, электропечи, фены, обтекаемой формы автомобили, аэродинамические формы паровозных локомотивов. В целом, вошедший в моду футуристический дизайн придавал обществу чувство устремленности в будущее и уверенности в своих силах.

Конечно, в деле возрождения страны Гитлеру помог медленно начавшийся подъем всей мировой экономики, но еще важнее было его понимание того, что апатия общества обусловлена гнездящимся в сознании печальным представлением людей об устройстве мира, вытекающего из жизненного опыта каждого человека. Массы, как и экономика, требуют прежде всего импульсов, возвращающих высокий смысл происходящему. А потому в первые месяцы правления нацистов большинство экономических инициатив стартовали не столько в силу их экономической разумности, а потому, что они позволяли подать обществу позитивный сигнал.

Из всего этого — сочетания духовного и материального — формировалось целостное ощущение жизни, т. н. «Вельтаншаунг» — мировоззрение. Чрезвычайно популярный в Третьем рейхе термин использовался для обозначения национал-социалистической концепции мира, нацистской философии жизни. В марте 1934 года Гитлер на встрече со старыми партийными товарищами сказал, что его политическая победа — не более чем смена правительства, и только победа «мировоззрения» стала бы истинно революционной. Национал-социалистическая революция сумеет достигнуть окончательного торжества только тогда, когда ее примут все немцы.

В тезисах, разработанных Высшей политической школой нацистской партии, эта своего рода мистическая парадигма сформулирована так: «Национал-социализм не может быть доказан и не нуждается в доказательствах. Он обосновывает сам себя своей деятельностью, обеспечивающей жизнь общества. Тот, кто пытается прийти к национал-социализму лишь при условии ученических доказательств, тот не ощущает непознаваемого духовного смысла истины, т. е. национал-социалистической политики» (9).