Опасная красота

Однако к двери с той стороны никто не подошел. Земцов попробовал еще раз. Нет.

– Глухо, как в танке, – вздохнул.

– Ты в нем был? – поинтересовался я.

– Доводилось, – очень серьезно посмотрел он на меня. Прикололся, должно быть.

– Нет дома. Пошли. Не ждать же его, – пропал мой боевой пыл.

– Погоди-ка. Дверь-то, кажется, открыта… – Земцов надавил ручку, толкнул тихонько дверь, и она, к моему удивлению, приоткрылась.

– Набухался и спит? – выдвинул предположение я. Дружба с собутыльницами даром не прошла.

– Сейчас узнаем, – пробормотал Земцов себе под нос, входя в квартиру.

Следовало заметить, Бутенко не бедствовали до тех пор, пока настоящая беда не пришла в их дом. Это стало ясно уже в прихожей – по мебели и идеальному паркету на полу. На паркете глаз мой подметил цветную бумажку. Земцов перешагнул через нее, я же поднял. Сработала привычка поддерживать порядок в доме. Это была почтовая марка. Шагнул вперед и чуть не налетел на спину Андрея. Тот резко остановился. Глянув из-за его плеча, я увидел хозяина квартиры. Солидол лежал на ковре подле дивана на боку. Открытые глаза его были неподвижны, под головой – темное пятно, в вытянутой руке – пистолет. Тот самый, с потертым стволом, как я заметил.

Мы смотрели на покойника и молчали, не шевелясь, какое-то время.

– Так. Валим отсюда! – тихо скомандовал затем Земцов. – Повеселились!

Я покорно сделал шаг назад. Он заглянул в ванную, снял с вешалки полотенце и протер им ручку межкомнатной двери, за которую брался. Затем – ручку входной двери. Так же вел себя и я в кабине грузовика Коли Маленького, когда обнаружили труп Лозового. Земцов, видимо, тоже детективы читает, кино смотрит… Он вернул полотенце на место, а входную дверь прикрыл, держась за ручку через носовой платок.

Внизу послышались детские голоса.

– Нагни голову или отвернись, когда будем проходить мимо, – прошептал мне Земцов. Не понадобилось. Судя по всему, дети зашли в квартиру этажом ниже.

Лишь удалившись на значительное расстояние от дома, где жил – жил! – Солидол, перестали общаться шепотом.

– Все-таки он решил так? – то ли спросил, то ли утвердил я. Сам не понял.

Земцов неопределенно пожал плечами.

– А что ты там поднял в прихожей? – спросил меня. От него, значит, не укрылось. Я показал марку.

– Из коллекции дяди Яши, – определенно заключил Земцов. – Значит, марки действительно были у Костяна. Теперь, вероятно, сплыли.

– Почему ты так считаешь?

– Вряд ли марку обронили, когда заносили в дом. Ее бы уже нашли. Скорее всего – когда выносили. Причем в спешке. Неудивительно. Рядом со свежим покойником никому бы не понравилось долго находиться. Особенно тому, кто человека и отправил в мир иной.

– Ты думаешь, он не сам?

– Я думаю, что кто-то осуществил твой план. Только вместо пенькового галстука воспользовался пистолетом. Причем угрозами не ограничился, вышибая информацию… Может, это ты и сделал? Пока я в магазин мотался?

– Нет, – оценил я юмор. – Может, ты?

Земцов усмехнулся.

– Вообще-то Солидол высказывал суицидальные наклонности. Я тебе говорил, – напомнил я ему. – В деревне, тогда.

– Открытая дверь! – напомнил Земцов. – И марка, которую ты поднял. Лишил ментов улики.

– Может, стоило осмотреться? Вдруг альбомы дяди Яши все-таки еще там?

– Пришел в себя? Молодец! Быстро. Я тебе так отвечу: ну его на фиг! Лучше я все ненавязчиво осмотрю, когда приду прощаться. А чтобы этот момент не отдалился, надо позвонить ментам! – Земцов поискал глазами телефон-автомат, увидел будку на углу у магазина и торопливо зашагал к ней. Я – за ним. Послушал, как он, представившись сантехником из жэка Иваном Сидоровичем Петровым, рассказывает, что обнаружил труп жильца по такому-то адресу.

– На анонимный вызов они могут не отреагировать, – пояснил он. – Подумают, дети балуются.

Я посмотрел на этого «ребенка» с трехдневной щетиной на лице и заржал совсем неподобающе, с учетом только что пережитого. Наверное, это было нервное.

Следующим днем мужики в гараже судили, как злой рок преследует людей, имея в виду ректорского друга Бутенко. Выяснилось, что Бутенко-младший покончил с собой после того, как скончалась в больнице его мать…

– Так, значит, он действительно сам? – спросил я Земцова вечером после похорон.

– Хрена с два! – зло ответил тот. – По выводу экспертов, выстрел был совершен с расстояния приблизительно в полтора метра. У покойного Костяна были не такие длинные руки. Полагаю, он сам стал игрушкой в чьих-то руках. Тем более, ты говоришь, он лично это признавал!

– Откуда ты знаешь про выводы экспертов?

– Подслушал, о чем люди говорят на похоронах, – ответил Андрей. – Не простые люди, вероятно. И говорили не для всех… Марок в доме, естественно, нет. То есть коллекция Бутенко на месте, ее решили в Обществе хранить, пока наследники не объявятся. А самодельных кожаных кляссеров дяди Яши – как я представляю себе их по твоему описанию – не увидел. Да и удивительно было бы…

– Значит, снова тупик? – спросил я. – Блуждающая коллекция скрылась в тумане?

– Отчего же? Конечно, новый труп мы не заказывали, в остальном все идет по плану.