Опасная любовь

После того, что случилось вчера, я не могу больше оставаться в этой квартире. Видно, сам Бог не хочет, чтобы мы были вместе. Мне больно оставлять тебя, я так долго ждала, так мечтала, когда мы снова будем вместе, что плачу сейчас, но ничего другого не могу придумать. Вчера я сказала тебе, что мы могли бы снять квартиру, но сегодня это уже невозможно, меня выгнали с работы за то, что кто-то сказал Нигилисту о случае с Радиком и кассете. А Нигилист стал издеваться над Радиком. Тот жутко разозлился и сказал, чтобы я уходила. Я и ушла. Теперь мы не можем снять даже маленькую квартирку, но ты ведь в маленькой и не захочешь жить… Я думала, что могу зарабатывать много денег, не для того, чтобы стать богатой, а чтобы тебе было удобно жить без родителей, да видно зря думала… Я не хочу быть для тебя обузой, мой родной, любимый, не хочу ссорить тебя с родителями. Поэтому и ухожу. Зачем ты сказал Нигилисту о кассете? Я же для тебя старалась… Прости, мой хороший, но я теперь совсем не знаю, сможем ли мы снова быть вместе. Хотя я очень-очень люблю тебя. Я ухожу к Андрею, поживу пока у него, может, что-то и придумаю. Хоть он и муж мой, между нами ничего нет и быть не может, потому что есть только один мужчина, о котором я мечтаю, — это ты.

Твоя Наташа».

37

Страх и отчаяние, парализовавшие душу Ирины в первые часы после похищения, сменились полной апатией. Но и она прошла. Теперь, когда закончился второй день ее заточения в грязной ванной, Ирина, закусив губу, напряженно думала о том, как отсюда выбраться. Это уже не казалось невозможным, не в крепость ведь ее посадили, не в каменный каземат. Обыкновенная квартира на втором этаже, можно и через окно уйти, если удастся выбраться из этой ужасной, вонючей ванной. Наручники приковали ее к старой водопроводной трубе, которая змеилась вдоль стены. Если натянуть стальную цепочку, труба начинает с тихим скрежетом отрываться от стены. Как следует дернуть — и сломается.

Вот пока и все. Дверь ванной комнаты в этой старой квартире такая массивная, будто здесь хозяева прятали все свои ценности, а новый стальной засов на ней вполне мог стоять на двери банка. Когда дверь заперта, когда за нею постоянно сидят двое бандитов, трубу не сломаешь. Брызнет горячая вода, бандиты с ухмылкой перекроют кран и оставят ее в болоте. Ирина с отвращением посмотрела на грязный пол, представила, что творится под ванной и выплывет оттуда… Мерзость!

И все-таки Ирина верила, что выбраться отсюда можно. Придумать что-то, обмануть бандитов… Если бы Наташка оказалась в такой ситуации, она бы живо что-нибудь придумала!

Наташка…

Вспоминая вчерашний день, Ирина сожалела о том, что рассказала бандиту о кассете, на которой записан перепуганный голос насильника. Ведь Наташка строго-настрого велела никому и никогда об этом не рассказывать. Конечно, бандит вряд ли знает Нигилиста и не сможет донести ему об этом, но все же неспокойно было на душе.

А еще и Арик…

И за него болела душа. Ирину похитили для того, чтобы он думал, будто Степан Петрович увез ее на Канары. А Степан Петрович, похоже, и не знает, что она здесь, в Москве. Иначе пришел бы, сказал, что ему нужно. Выходит, кто-то сделал так, что Арик сейчас думает, как отомстить Степану Петровичу. Для чего это сделано? Господи, Господи, как же предупредить его?

Нужно придумать, но пока не получается… Ирина потянулась к раковине, открыла холодную воду, умылась и снова села на шаткую раскладушку. За дверью послышался шум, потом раздался жесткий голос чернявого главаря: