Опасная любовь

Сергей прикрыл глаза, пытаясь вспомнить ночной танец в пустой комнате, полумрак, «Yesterday», горячее тело девушки, дрожащее в его объятьях. Но вспомнил совсем другое: печальный взгляд Наташи прожег его душу. Сергей машинально поднял руку, словно так можно была защититься от него, чуть было не крикнул: не надо, не смотри на меня так!!! А Марина что-то говорила, говорила в трубку, кажется, она прекрасно понимала, что сейчас ему трудно вырваться из-под бдительной опеки жены.

— Ты записываешь? — спросила она.

— Да, конечно, — поспешно откликнулся Сергей.

Он записал номер телефона этой симпатичной, страстной девушки, с которой можно будет встретиться позже, если… так захочет Наташа. Если она отвергнет его.

Но даже мысль о том, что она может его отвергнуть, невыносимой тяжестью давила на сердце.

Минут двадцать он сидел не двигаясь, в позе роденовского «Мыслителя», а потом тряхнул головой, схватил телефонную трубку и стал торопливо, словно опасался, что кто-то помешает, набирать номер, записанный на бланке.

Длинные, тягучие гудки, как электрические разряды, впивались в голову. Нервы были напряжены так, что авторучка в левой руке хрустнула пополам, а Сергей не заметил этого. «Пожалуйста, пожалуйста, возьми трубку, Наташа, скажи мне хоть что-нибудь!» — мысленно умолял он.

15

— Давай махнем куда-нибудь? — предложил Аристарх. — Погода, правда, гнусная, но мы оденемся потеплее, возьмем зонтики и двинем, к примеру, на Калининский, или как там он теперь называется? Новый Арбат? Погуляем, посмотрим…

— Зайдем в «Печору» или «Метелицу», что-нибудь перекусим, спляшем под оркестр, — продолжила Ирина.

— С этим пока напряженка, — вздохнул Аристарх. — Но мы можем прихватить с собой бутерброды с колбасой, а потанцуем потом, когда вернемся домой. Под магнитофон.

— Сядем на корточки у какой-нибудь палатки, будем есть бутерброды и смотреть на людей, так, что ли? — фыркнула Ирина.

Засмеялся и Аристарх, представив себе эту сцену.

— Можем и на ходу съесть их. Мы так редко бываем вечером вместе, то у меня спектакли, то у тебя… спонсоры паршивые. Поэтому и хочется придумать что-то неординарное.

— Ты считаешь это неординарным событием, ходить по Новому Арбату без денег и жевать бутерброды на ходу? В такую погоду? Лучше мы дома съедим их. Здесь хоть тепло.

— И духами на кухне воняет. Надо же, целый день окно открыто, а запах так и не выветрился. Наверняка это запах твоих духов, которые спонсор подарил.

— Вчера были разбиты два флакона моих духов, — грустно сказала Ирина. — Теперь не различишь, какой запах сильнее.

— Значит, не хочешь пойти погулять?

— Нет. Не выдумывай, Арик. Ну куда ты собрался в такую погоду и без денег?

— Деньги, деньги! Ну нельзя же все время думать о деньгах, Ирка! Ты же понимаешь, сейчас — провал, мертвый сезон. Актера Аристарха Таранова узнают в сибирской деревне, узнают в Москве, но никто не предлагает ему подходящую роль. Я думаю, тут не обошлось без влияния Барсукова. Еще раз набить ему морду? Так ведь все равно ни хрена не изменится! Ну хочешь, я брошу театр к чертовой бабушке и пойду работать каким-нибудь охранником в богатую фирму? Я драться умею…

— К Наташке, охранять ее магазин, — усмехнулась Ирина. — Она снова на коне — директор! Возьмет тебя без проблем, и оклад в валюте положит… — Она согнала с лица улыбку и сказала серьезно: — Не дури, Арик. Твои родители не переживут, если ты уйдешь из театра.

— Да, им только этого для полного счастья не хватает, — вздохнул Аристарх. — Отца уволили по сокращению штатов, мать в школе смешно сказать, сколько получает. И взаймы не попросишь… Слушай, Ирка, а может, мне купить гармошку и песни петь где-нибудь в подземном переходе? А на груди табличку повесить: «Ваш любимый Мишка Крутой нуждается в помощи».

— Лучше балалайку возьми напрокат, — невесело улыбнулась Ирина. — И у моих родителей проблемы, спиртзавод в Гирее дышит на ладан. Может, написать отцу, пусть канистру спирта пришлет, пока директор, это для него не проблема, а мы разольем в бутылки и продадим как будто водку?

— А может, еще немного потерпим, а, Ирка? — Аристарх обнял жену, заглянул в ее глаза. — Мы ведь договорились: не ныть, у родителей помощи не просить. Они и так много сделали для нас. Мои квартиру разменяли, у нас теперь собственная есть, как ты хотела, твои помогли обставить ее. Жить можно.

— А хорошо жить — еще лучше, — вспомнила Ирина знаменитую фразу из «Кавказской пленницы». И засмеялась, обвивая руками шею Аристарха.

— Точно, — басом сказал он, подражая Бывалому. — Слушай, а ты почему в юбке и кофте, не переоденешься? Я-то и гулять предлагал, потому Что увидел тебя при параде и подумал…

Резкий звонок в дверь не дал ему закончить фразу. Ирина встала с дивана, изящным движением руки поправила плиссированную юбку и направилась в прихожую.

— Спроси, кто там! — крикнул вдогонку Аристарх, не сомневаясь, что это соседка пришла занять лаврового листа или соли, такое частенько бывало, да и сам Аристарх нередко заглядывал к пожилой женщине с теми же самыми проблемами.