Опасная любовь

— Нужно выяснить причину, — вздохнул Арахнид. — У ее состояния может быть сотня причин. И вовсе не обязательно это последствия насилия. Как мне кажется, с ним она уже давно и успешно справилась. Причина в чем-то другом. Или в ком-то…

— Намекаешь, что причина я? — нахмурился Игорь.

— Я всего лишь предполагаю, — отмахивается Гера. — Пожалуй, ты прав, сидеть и ждать нельзя. Еще неизвестно, что она там себе нарешает. Но поскольку меня она не подпустит и близко, то придется выяснять все тебе. Только умоляю, не спрашивай ее прямо в лоб! Она не скажет. Только закроется еще больше.

— А как? — мрачнеет Игорь.

— Просто разговаривай с ней, — Гера отхлебнул из чашки чай, зажмурился, любуясь снегом, медленно, но верно покрывавшим еще совсем недавно зеленую лужайку перед домом. Отсюда, с застекленной веранды было очень уютно и приятно наблюдать за снегом. — Обо всем подряд. О погоде, о природе, о ценах, о красках. А между делом вставляй наводящие вопросы. Примерно один к десяти. На десять идиотских, ничего не значащих, один продуманный, с подоплекой. Даже если и заметит подвох, то просто не успеет среагировать и либо ляпнет то, что думает, либо начнет нервничать.

— Предлагаешь расковырять и без того больное? — Игорь крутит в руках чашку с кофе, который давно остыл, но не пьет.

— Там, Игоряша, похоже, нарыв зреет! — усмехнулся Гера. — Если уж выражаться медицинскими терминами. И куда он выльется, если не вскрыть, предугадать трудно. Хорошо, если в истерику и нервный срыв. А если в самоубийство? Или еще какую-нибудь дурость? Женщина вообще непредсказуема в своей психологической неадекватности.

— Я так не смогу! — вздыхает Игорь и отставляет чашку. — Это ты умеешь. Заболтаешь так, что пациент не заметит, как ему руку отпилят!

— Ты мне теперь эту руку до смерти припоминать будешь?! — смеется Гораций. — Я помогу. Если ты мне доверишься.

— В каком смысле? — насторожился Игорь.

— Во всех, — уже серьезно вздохнул Гера. — Сними барьер и позволь мне войти в твое сознание. Я буду с тобой и смогу подсказывать, что и как говорить.

— Или говорить за меня, — ехидно подсказал Игорь.

— Да, — признал Гера. — Я могу и подавить твое сознание. Потому и говорю о доверии. Если не доверяешь, то лучше этого не делать. Может закончиться плохо для обоих. Это… технически то же, что и Чтение. Только при Чтении связь односторонняя и более жесткая. В нашем случае она будет… почти абсолютной. Сколько у тебя потоков сознания?

— В состоянии покоя три, — ответил Игорь. — При эмоциональной нагрузке до пяти. В режиме преследования до семи.

— Круто, однако! — присвистнул Гера. — Ах, ты ж поросенок! Семь! Я понял, как ты смог обмануть Чтеца!

— Блин, ори потише! — рыкнул Игорь. — Это мой сын! Ясно тебе? И только попробуй хоть раз озвучить иную версию!

— А если честно? — прищурился Гера.

— Все равно мой! — морщится Игорь. — Можешь еще разок прочитать! Толку будет не больше, чем у Мурата.

— Я по всем потокам пройдусь!

— Да, пожалуйста! — Игорь слегка улыбнулся. — Все равно ничего не нароешь. Хоть всю память вверх дном перетряси.

— Но как? — озадачился Гера. — Я знаю, и знаю, что ты знаешь. Но… как?

— Точно так же, как и все остальное! — Игорь улыбнулся чуть шире и… закрылся. Гера едва не поперхнулся чаем, когда его, по привычке выпущенные, ментальные нити просто вымело из сознания друга, как веником старую паутину.

— Ох, ты ж… выходит, ты все это время водил Совет за нос? И… а…

— Гера, это был первый и единственный раз, — совершенно серьезно ответил Игорь, вновь открывая сознание. И ты единственный, кому я это говорю. Просто Седой Медведь в этот раз был прав. Для Яны дети это очень важно. И принудительный аборт ее бы добил. Если вдруг случится худшее и ребенок будет, в самом деле, опасен, я сам убью его. Но убить просто так, на всякий случай, не считаясь с последствиями принятого решения… это в духе Совета Старейшин!

— Но-но! — смеется Гера. — Не обобщай! Так что с твоей женой делать будем?

— Я рискну, — кивнул Игорь. — Это ведь один из твоих экспериментов, я правильно понял?

— Да, — уже серьезно кивнул тот. — И разработал я его именно глядя на тебя. Вернее, после того, как сравнил два результата одного и того же Чтеца. С тобой Мурат работал куда чище и аккуратнее, чем с тем же Бесом или кем-то еще. Но и добровольность была тоже только в твоем случае. Для порядка я проверил сам эту теорию и нашел взаимосвязь. Чем спокойнее читаемое сознание, тем полнее и безболезненнее процесс.

— Насчет безболезненности, это ты загнул, конечно, — поморщился Игорь. — Но смысл в этом есть. Я это заметил уже после третьего Чтения. Чем больше упираешься, тем хуже тебе же самому. А так как все равно это неизбежно, то смысла упираться нет.

— И все же Чтение это сродни вскрытию консервной банки, — ворчит Гера. — Можно потом запаять обратно, но шрамы все равно останутся. Да, и мнение банки в процессе никто не спрашивает. А то, что предлагаю я похоже, скорее, на диффузию. Взаимопроникновение.

— Ты еще с зачатием сравни! — фырчит Игорь. — Я уже сказал, что бы оно ни было, я рискну. Если это поможет Яне.