Опасная любовь

— Нужно видеть результаты своего труда, хотя бы раз понять, как относятся к нему люди, почувствовать, что цель твоя — не ошибка, а именно то, что дает тебе высшее блаженство. Вот, к примеру, если бы ты не знала, какое счастье быть вдвоем с Сергеем, а только смотрела бы на него со стороны — это все равно что писать стихи в тетрадку, — ты бы не думала о нем так часто. — Он грустно усмехнулся.

Наташа резко повернулась к нему.

— Отку… откуда ты знаешь это?

— Я старый человек, Наташа, знаю много больше, чем говорю.

— Андрей… — Наташа подошла к нему, обняла, поцеловала в щеку. — Ну какой же ты старый, еще и сорока нет. Пожалуйста, не говори глупости.

— Ну, по сравнению с тобой… почти двадцать лет разница, — грустно вздохнул Андрей.

— Ну и что? Я этого даже и не замечаю. Только когда вспомню, что у тебя в Челябинске есть дочка, которая скоро школу заканчивает, удивляюсь. А еще мне немного страшно думать, как мы будем общаться, когда она летом приедет к нам. Ведь мы почти ровесницы, — заворковала Наташа, уводя разговор от опасной темы.

— Я думаю, она не приедет летом ко мне, — сказал Андрей.

— Почему?

— Потому что помешает мне наслаждаться твоим обществом, дорогая жена. Квартира у нас однокомнатная, возникнут сложности, а я не хочу упускать ни единого мгновения, отпущенного мне для тебя.

— У нас все впереди, — неуверенно сказала Наташа. — Таких мгновений еще сколько угодно будет.

— Нет у нас ничего впереди, — твердо сказал Андрей. — Я знаю, что ты от меня уйдешь. Хоть и говорят, что перед смертью не надышишься, но я все же хочу попробовать… — И, заметив, что Наташа пытается возразить, крепко прижал ее к себе, жадно поцеловал, потом, опустив голову, сказал: — И давай больше не будем об этом говорить, хорошо?

— Как хочешь… — тихо сказала Наташа.

Она мягко отвела его руки, шагнула к плите. Остановилась, посмотрела на мужа широко раскрытыми глазами, в которых застыли слезы.

Андрей грустно улыбнулся.

— Извини, что так получилось. Ты ведь знаешь, я очень люблю тебя, Наташа…

Взметнулись вверх и замерли длинные ресницы, крупные слезы покатились по щекам Наташи. А за спиной у нее кипел в маленькой кастрюльке суп и дымилась на сковородке ветчина.

4

Аристарх вышел из метро, поднял воротник своего светлого плаща, машинально дернул за козырек замшевую кепку, натягивая ее поглубже. Холодный, сырой ветер гулял по Остоженке, распугивая и без того редких в этот час прохожих. Обычно от «Кропоткинской» Аристарх шел к дому пешком. И в этот холодный мартовский вечер не изменил своей привычке, торопливо зашагал по Остоженке к улице Дмитриевского, рассеянно думая, что зря поверил утреннему солнцу, выглянувшему наконец из-за грязно-серых, как сугробы подтаявшего снега, туч и оделся по-весеннему. К вечеру погода испортилась, весной уже и не пахло.

Хорошо, хоть зонтик догадался прихватить, можно было прикрыться от мелких, обжигающе-холодных капель, падающих с неба.

На улице Дмитриевского у бордюра дремал черный «мерседес». Аристарх прошел мимо, торопясь в желанное тепло своей квартиры. Неожиданно «мерседес» резко сорвался с места, догнал Аристарха. Правое колесо машины плюхнулось в круглую выбоину на асфальте как раз в тот момент, когда Аристарх поравнялся с нею.

Жидкая грязь упругой струей брызнула на светлый плащ. Все это произошло так стремительно, что Аристарх не успел отпрыгнуть в сторону. Светлый плащ стал похож с левого боку на маскировочный халат, или, как это называют теперь, «камуфляж».

— Ах ты скотина! — закричал Аристарх, складывая зонтик, хотя мелкий противный дождь и не думал прекращаться. Но сложенный зонтик — хоть какое-то оружие против того дурака, который сидит в шикарной машине. — Ты что, гад, делаешь?!

«Мерседес», рванувшийся было вперед, пружинисто замер, будто носом ткнулся в надутый пластиковый пакет размером с контейнер. Аристарх тоже остановился, сжимая в правой руке зонтик. Ну пусть вылезает этот идиот, можно и поговорить. Пьяный он, что ли? Или совсем одурел от легких денег?

— Поговорим, поговорим, — пробормотал Аристарх, стискивая зубы. — Если, конечно, у тебя пистолета нет.

Но «мерседес» помчался вдруг задним ходом, приемистая машина, ничего не скажешь! Аристарх взмахнул зонтиком, но не успел опустить его на стекло машины — струи грязи из-под колес прервали движение руки. Светлый плащ уже не походил на камуфляж, он стал просто грязным плащом.

— Ну, сволочь, ну, идиот, я т-тебя достану… — в бешенстве повторял Аристарх, оглядываясь по сторонам.

Что зонтик? Нужна палка, толстая палка, хороший дрын, чтобы обломать бока этому блестящему лимузину и тому, кто сидит за рулем! Или подходящий булыжник — можно швырнуть, разбить стекло, фару, оставить хорошую вмятину, потом пусть удирает. Ну а если водитель выйдет, тогда у него морда станет, как фара. Только бы пистолета у него не было. Но, как назло, ничего подходящего рядом — ни палки, ни булыжника.

— Морду набью, — стиснув зубы прорычал Аристарх. — Ну давай, вылезай, скотина!