Опасная любовь

— Держите, Пал Ваныч, спасибо, что подбросили.

— Нет, — замахал руками водитель. — Не положено. Я ж теперь не таксистом работаю.

— Берите, берите, — засмеялась Наташа, Сергей так быстро говорил «Пал Ваныч», что получалось «Болваныч». — Можете выпить за нас вечером. Но завтра, к половине десятого быть здесь.

— Ну, если такое дело… — солидно сказал водитель. — Что ж, совет вам да любовь, как говорится.

В лифте Наташа обняла Сергея и прошептала:

— Все-таки мне страшно, Сережа…

— Мне тоже, — приняв серьезный вид, сказал Сергей. — Место здесь очень опасное, волки шастают, крокодилы в лифт заползают, про львов и тигров я уже не вспоминаю, каждый день кого-нибудь съедают.

— Да ну тебя! — Наташа легонько стукнула его кулачком в грудь. — Я серьезно, Сережа. Твоя мама, наверное, так и не любит меня. До сих пор помню, как она смотрела, когда мы вместе сидели в палатке на Новом Арбате.

— Она всегда так смотрит на продавцов коммерческих палаток, а вот для директоров солидных магазинов у нее припасен особенный взгляд. Уважительный. Можешь не сомневаться, Наташка.

— Легко тебе говорить…

В просторном холле Наташа оробела, увидев перед собой подтянутую женщину средних лет с короткой стрижкой и большими черными глазами и высокого лысоватого мужчину в очках с толстыми стеклами.

— Добрый вечер, Наташа, — сказала женщина, протягивая узкую ладонь. — Я Мария Федотовна, мама Сережи, а это его папа, Юрий Васильевич.

— Здравствуйте, — испуганно сказала Наташа, пожимая руки родителям. Забыв о том, что ее назвали по имени, она представилась. — А меня зовут Наташа.

— Да неужели? — Сергей засмеялся, обнимая ее.

— Ух ты! — неожиданно воскликнул Юрий Васильевич. — Неужели в Москве еще есть такие красавицы? Теперь не знаю, как быть. Может, еще раз жениться, а, Маша?

— И не пытайся, — сказал Сергей. — Такую все равно не найдешь. Одна была на всю столицу.

— Да и та из деревни приехала, — сказала Мария Федотовна.

— Только в деревне еще и остались такие девушки, — с восхищением сказал Юрий Васильевич.

— Она не девушка, — поправила его Мария Федотовна. — Она директор коммерческого магазина.

— Куда народ валом валит за покупками, — сказал Сергей, увлекая Наташу в свою комнату. — Пойдем, чемодан отнесем, отдышимся, а то, я вижу, ты совсем растерялась, Наташка.

— Я знаю, почему народ туда валит, — крикнул им вдогонку Юрий Васильевич. — Чтобы на директора посмотреть!

— Сережа, мы ждем вас в большой комнате, стол уже накрыт, пожалуйста, не задерживайтесь, у меня завтра трудный день, — сказала Мария Федотовна.

— Все-таки я ей не нравлюсь, — прошептала Наташа.

Ночью, обнимая лежащего рядом Сергея, Наташа подумала вдруг, что все не так. Не так, как она представляла себе, не так, как это было в общежитии Литинститута почти год назад, где она жила тогда в изоляторе, даже не так, как тогда, когда совсем недавно прибегала она сюда в обеденный перерыв.

Сергей почувствовал ее настроение, ласково провел пальцами по щеке, отодвигая в сторону прядь золотисто-черных волос, и спросил:

— Ты чего загрустила, Аксинья? Все хорошо, вот мы наконец вместе и там, где и должны быть, это теперь твой дом.

— Пока — нет, — грустно улыбнулась Наташа. — Ты — мой, а дом, квартира эта — чужая. Твой отец хороший человек, и характер у него точно, как у тебя, а вот мама твоя…

— По-моему, она вела себя вполне уважительно к директору магазина, — попытался отшутиться Сергей.

— Вот именно — как к директору магазина она и относится ко мне. Директрисе, которой негде жить, и она ненадолго поселилась в ее квартире.

Наташа вдруг поняла, почему ей трудно будет жить здесь, — она ведь привыкла быть хозяйкой, сама решать, когда убирать, когда готовить, когда садиться за стол. Здесь этого не будет, она должна подчиняться другой женщине, настоящей хозяйке. Квартирантка, вот кто она здесь.

— Ты сегодня сама на себя не похожа, скованная какая-то, грустная, — сказал Сергей. — Это потому, что не привыкла еще. Потом все встанет на свои места, вот увидишь. Не веришь? Ну посмотри на этот профиль, разве он не внушает доверия?

Но и эта знакомая шутка не развеселила Наташу.

— Наверное, ей очень нравилась твоя бывшая жена, Лариса. Я угадала или нет?

— Почти. Но еще больше ей нравлюсь я. Поэтому, кого люблю я, будет любить и моя мать. Может, не сразу, нужно время, чтобы привыкнуть, но это будет обязательно.

— Вот отцу твоему я понравилась, и он мне тоже, такой смешной, все время дурачился за столом, ну точно, как ты. А Мария Федотовна так и норовила какую-нибудь гадость про меня сказать, унизить меня. И что я ей плохого сделала? Я уж старалась, как могла, и улыбалась, и поддакивала ей, да все без толку.

— Ты можешь не думать об этом?

— Не могу, Сережа.

— Тогда я тебя заставлю, вредная девчонка! — сказал он, наваливаясь на нее.

— Ох, нет, Сережа, мне сейчас совсем не до этого, — запротестовала Наташа.

— Как, ты уже охладела ко мне?

— Ну что ты, Сереженька… — она чмокнула его в щеку. — Ты прав, нужно привыкнуть к новой жизни… Пожалуйста, не надо сейчас.

— Слушаю и повинуюсь… — Сергей задумался, а потом сказал: — Наташа, я все хочу у тебя спросить…