Опасная любовь

Олег оказался неплохим парнем: умный, спокойный, вежливый, хоть и бизнесмен из «новых русских», но держался с Аристархом и Борисом на равных. Правда, за весь вечер ни разу не улыбнулся, но, видимо, у него были на то причины. В конце концов Аристарх рассказал обо всем, что пришлось ему пережить в последние дни. Борис долго ахал, не столько сочувствуя приятелю, сколько удивляясь тому, как были похожи реальная ситуация и та, которую изображал на сцене Аристарх. Олег спокойно сказал, что единственный способ борьбы с обнаглевшими подонками — уничтожать их.

Шел одиннадцатый час вечера. Одна бутылка «Абсолюта» была уже пустой, в другой осталось меньше четверти. Но рядом с ними стояла непочатая бутылка «Привета», с которой Аристарх и Борис планировали начать разговор.

— Накурили мы тут, мужики, — озабоченно сказал Борис. — Как спать будем? Я так понимаю, вы остаетесь ночевать у меня? Или ты, Арик, собираешься еще выяснять отношения с Иркой?

— Не собираюсь, — сказал Аристарх.

— Тогда давайте откроем форточку, проветрим, а курить будем на кухне, вы перебирайтесь туда, а я пока диван расправлю и раскладушку притащу. Диван у меня широкий, можно без опаски двоим улечься.

— Я надеюсь, голубых здесь нет, — сказал Олег.

На кухне Аристарх и Олег выпили еще по рюмке. Аристарх задержал взгляд на слишком толстом наконечнике авторучки, торчавшем из нагрудного кармана пиджака Олега.

— Нравится? — Олег взялся за колпачок. — Могу подарить, очень хорошая американская авторучка.

— Кончай выпендриваться! — махнул рукой Аристарх. — Что за дурацкая привычка, черт возьми, показывать свое превосходство! Да не нужны мне твои подарки. Захочу, сам куплю. Я же тебе ничего не дарю.

— Как скажешь. Мне жаль, что к твоей жене привязались какие-то проходимцы. Нужно будет подумать, как их проучить.

— Ты сможешь?

— Завтра поговорим об этом, на трезвую голову. Я же тебе сказал, что выход здесь только один — уничтожить их.

— Ну ты даешь, уничтожить! Это же тебе не театр, где вместо крови льется вишневый или томатный сок. В театре, на сцене, я запросто могу это сыграть, а в жизни — нет.

— Театр. Жизнь — это театр, разница лишь в том, что актеры в нем паршивые. Бездарные. А ты, говорят, талантлив. Борис очень высоко отзывается о твоих способностях. Ради жены, если ты и вправду любишь ее так, как говорил, можно сыграть один раз и в театре жизни, — сказал Олег.

— Ради Ирки? Ирка, Ирка… — пьяно махнул рукой Аристарх.

— Интересно, — заметил Олег. — У вас имена из одинаковых букв состоят: Арик, Ирка.

— Буквы такие же, но Ирка!.. Да она просто дура, сама не понимает, что делает. И ты ни хрена не соображаешь, Олег. Жизнь — это не театр, жизнь — это жизнь.

— Ты хочешь сказать, что на сцене убивать легче?

— Конечно! Я же не по-настоящему убиваю. Это игра.

— Но ты ведь играешь убийцу, ты должен понимать его, чувствовать, а это все равно что убить по-настоящему. Мне кажется, что и на сцене убивать так же трудно, как в жизни. Если ты хороший актер, а не посредственность.

Олег снова наполнил рюмки, протянул одну Аристарху. Тот хотел отказаться, но, поколебавшись, принял хрустальную емкость. Они чокнулись, выпили, зажевали селедкой из банки, а потом Аристарх сказал:

— Не знаю, может, я плохой актер, может, сейчас очень кровожаден, но если мне предложат роль убийцы таких вот сволочей, какие стали в мою квартиру шастать, я с удовольствием соглашусь. Я уже играл такую роль, в кино. Глупенький фильм получился… Все намного страшней.

— Неужели это просто — выйти на сцену и сказать в зрительный зал: я убью этого гнусного бизнесмена… ну, скажем, по сценарию, какого-нибудь Радика Назимова! Я изрешечу его пулями, как бешеную собаку! Ну, и что-нибудь еще в таком же духе… Просто? В жизни ты не можешь защитить жену, а на сцене скажешь это, глазом не моргнув?

— Скажу! Не моргну!

— Ну скажи, — попросил Олег. — Интересно послушать, как противник насилия в жизни может проповедовать насилие со сцены. По-моему, ты просто обманываешь меня.

— Да запросто! Вот слушай. Я убью эту грязную свинью, Радика Назимова, застрелю, как бешеного пса! — с ненавистью выпалил Аристарх, видя перед собой довольную ухмылку Степана Петровича. — Я уничтожу эту тварь, чтобы она больше никому не причиняла вреда!.. — Он вздохнул, посмотрел на Олега. — Ну как?

— Ты действительно обманывал меня, Арик.

— В каком смысле?

— Ты отлично сыграл эту сцену, я не сомневаюсь, что и в жизни ты сыграешь не хуже. Если сам поймешь, что иного выхода нет и быть не может.

— Да ты что, действительно хочешь, чтобы я кого-то прикончил? — удивился Аристарх. — Ты кто такой на самом деле?

— Замечательный парень, — сказал Борис, стукнувшись плечом о дверной косяк кухонной двери. Потирая ушибленное плечо, он вошел на кухню, обнял Олега за плечи. — Он мне предложил работенку на триста тысяч, половину сразу заплатил. А дело-то пустяковое, за пару дней управлюсь.

Олег наполнил третью рюмку, протянул ее Борису.